Святитель Иннокентий (Смирнов)

ЕПИСКОП ПЕНЗЕНСКИЙ И САРАТОВСКИЙ

Яркой звездой вспыхнула на церковном небосклоне личность замечательного ученого, богослова и пастыря – святителя Иннокентия, епископа Пензенского и Саратовского. Он прожил всего 35 лет, но оставил в церковной истории особый след. Святитель Иннокентий был человеком высоких нравственных принципов, твердым и решительным в отстаивании идеалов. Он был талантливым ученым, а главное – исповеднически служил Русской Церкви. Вопреки неблагоприятным обстоятельствам владыка успел сделать немало.

Святитель Иннокентий (Смирнов) родился 30 мая 1784 года в селе Павлове (ныне Павловский Посад) Богородского уезда Московской губернии. Его отец, Дмитрий Егоров, был причетником в сельской церкви во имя Воскресения Христова. В крещении новорожденному было наречено имя Иларион. Начальное образование Иларион получил в семье. Дальнейший путь его жизни был традиционным для духовного сословия. Начальное образование он получил в Перервинской семинарии под Москвой. Интересно, что именно там, по традиции того времени, святитель получил свою фамилию Смирнов, данную ему за мягкость и кротость характера.

В 1804 году из Перервинской семинарии для усовершенствования своего богословского образования он перешел в Троицкую семинарию при Троице-Сергиевой лавре. Здесь он продолжил изучение русского и латинского красноречия, церковной и гражданской истории, философии, греческого и французского языков, а также богословских предметов. На двадцать первом году жизни, ещё до окончания полного курса обучения, 13 февраля 1805 года, Иларион за свои блестящие успехи в науках был назначен учителем Троицкой семинарии в низший греческий класс. 9 марта 1808 года Иларион был определен учителем поэзии. В то же время он преподавал катехизис для всей семинарии и занимался истолкованием воскресных Евангелий. 8 января 1809 года Иларион стал учителем высшего красноречия и риторики. С 10 августа 1809 года по 13 января 1812 года он был префектом семинарии и учителем философии.

Иларион Смирнов, с юных лет имевший склонность к монашеству, 13 октября 1810 года принял постриг с именем Иннокентий в честь новопрославленного святителя Иннокентия Иркутского. Постриг проходил в Троице-Сергиевой лавре. После принятия монашеского пострига новоначальный инок Иннокентий сказал слово, в котором выразил свое упование на Бога: Я не боюсь, что Ты скажешь: жестоко просил еси от Мене: когда юность моя заменена Твоею старостию, когда имею право назвать Тебя отцем моим, когда все мое от Тебя единого (8,214). Слова будущего святителя – юность моя заменена Твоею старостию – пророчески указуют на краткость земной жизни владыки Иннокентия и близость его лет жизни возрасту Христову.

Когда святитель обучался в Троицкой семинарии, большое влияние на него оказал подвижник благочестия архимандрит Ростовского Спасо-Яковлевского монастыря Иннокентий, у которого Иларион часто бывал в каникулярное время.

Иноческая жизнь была для Иннокентия драгоценным путем спасения. Всю свою недолгую жизнь святитель Иннокентий был строгим подвижником, истинным и ревностным монахом. Строго соблюдались им продолжительные посты, а власяница утруждала его тело. Много ночных часов он провел в молитве; день и ночь поучался в законе Господнем, в чтении Священного Писания, житий святых, подражал им словом и житием (36, 16). На устах его всегда была краткая молитва: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! Имя Иисуса Христа так с умом его было неразлучно, с сердцем соединено, что именем Иисуса Христа он как бы дышал. И других наставлял делать то же самое (36, 16). Так, еще юным иноком Иннокентий был обладателем и хранителем священного дара Иисусовой молитвы.

Будучи великим постником, святитель Иннокентий не одобрял безмерного поста, во время которого люди не едят и не пьют по несколько дней подряд, доводя себя до болезненного изнурения. К одному из таких неразумных постников он писал: Излишнее ослабление тела неестественно. Господь души нашей есть Господь и тела… Мы можем только ограничивать и обуздывать свое тело, а не насиловать; последнее не благословляется(36, 16).

6 августа 1810 года Иннокентий был назначен игуменом Николо-Угрешского монастыря, а уже 14 октября переведен на должность игумена Московского Знаменского монастыря. При этом Иннокентий оставался преподавателем Троицкой семинарии и проживал по-прежнему в лавре. Вскоре на игумена Иннокентия обратила внимание Комиссия духовных училищ и 25 октября 1811 года приняла решение об его переводе в столицу для работы в Санкт-Петербургской духовной академии. Дошло до сведения Комиссии, - говорилось в представлении, - об отличных познаниях префекта Свято-Троицкой семинарии и учителя философии, Московского Знаменского монастыря игумена Иннокентия. А как для занятия некоторых классов по Академии с такими достоинствами люди нужны, то Комиссия и имела честь представить Святейшему Синоду об истребовании сего игумена на счет Комиссии (10, 3). 6 ноября последовал указ Синода о назначении игумена Иннокентия бакалавром в Санкт-Петербургскую духовную академию по кафедре церковной истории. 15 ноября ректор академии архимандрит Сергий входил уже с предложением в академическое Правление о приготовлении для него помещений.

Прибыв в Санкт-Петербург 22 января 1812 года, игумен Иннокентий немедленно явился к митрополиту Санкт-Петербургскому , Эстляндскому и Финляндскому Амвросию (Победову, 1799-1818). В тот же день Комиссия постановила: Игумену сему, присвоив титло бакалавра наук богословских, поручить обучение церковной истории в здешней Академии, с присвоением ему полного бакалаврского жалования, по штату положенного.(10,3).

Архимандрит Филарет (Дроздов) уже два года преподавал в академии библейскую историю и так называемые церковные древности, возложенные сначала на Фесслера (39, 192, 214). Он начал также читать и собственно церковную историю и написал учебное пособие по истории первых двух веков христианства. Но 11 марта 1812 года архимандрит Филарет назначен был ректором академии и профессором богословских наук.

Правление академии постановило: бакалавра игумена Иннокентия ввести в класс; лекции проводить по конспекту, прежде составленному архимандритом Филаретом (10, 3-4).

20 мая 1912 года игумен Иннокентий был утвержден в должности академического библиотекаря. Прием библиотеки длился целый год в связи с Отечественной войной 1812 года. Время было тревожное. Обер-прокурор Святейшего синода князь А. Н. Голицын вел переговоры с митрополитом Амвросием о перемещении академии в Кирилло-Белоезерский монастырь. Государь Александр I приказал подготовить в монастыре помещения и запасы продовольствия (38, 1229-1231).

9 июня 1912 года по представлению митрополита Амвросия для вящщаго поощрения его к усердному продолжению служения игумен Иннокентий был посвящен в сан архимандрита. С 17 июля 1813 года он становится инспектором академии и членом её Правления.

В июне 1914 года архимандрит Иннокентий состоял членом Комитета для проведения итоговых выпускных экзаменов. Комитет состоял из пяти человек, включая ректора и инспектора. 8 августа 1812 года по представлению митрополита Амвросия (Подобедова), архиепископа Минского Серафима, архимандрит Иннокентий, как и архимандрит Филарет (Дроздов), за ученые труды и заслуги был удостоен степени доктора богословия. 27 августа последовали монаршие милости – драгоценный наперсный крест и орден святой Анны II-ой степени с алмазными знаками. Дальнейшая жизнь архимандрита Иннокентия проходила уже вне Академии, хотя он продолжал быть членом её Правления, а в 1817 году стал членом академической Конференции.

23 сентября 1813 года архимандрит Иннокентий утвержден в должности профессора богословских наук и ректора Санкт-Петербургской духовной семинарии, при этом за ним была оставлена академическая кафедра по предмету церковной истории.

Архимандрит Иннокентий был весьма любимый и уважаемый профессор и начальник, муж святой жизни, пользовавшийся высоким нравственным влиянием в заведении (22, 823). В это время архимандрит Иннокентий был также настоятелем второклассной Троице-Сергиевой пустыни (прославленной впоследствии подвигами святого Игнатия Брянчанинова) и членом Петербургской Духовной Консистории.

Архимандрит Иннокентий был третьим ректором Санкт-Петербургской духовной семинарии, открытой в 1809 году. Накануне своего назначения он вместе с ректором академии архимандритом Филаретом участвовал в ревизии (23, 115-116). Выводы и замечания архимандрита Филарета стали основанием для работы нового ректора.

Архимандрит Иннокентий проявил ревность и усердие в своем новом послушании. В течение шести лет он налаживал учебную деятельность и быт воспитанников, решал хозяйственные вопросы. В 1817 году обозревая семинарию по всем её частям – нравственной, учебной и экономической – ректор академии епископ Ревельский Филарет (Дроздов) первое и совершенное одобрение делает о ректоре Иннокентии, и с похвалой отзывается о его профессорский трудах Церковной истории и Деятельном богословии (23, 117-118).

Особой заботой ректора семинарии были учащиеся. Немало трудов отец Иннокентий положил на исправление нравов воспитанников и формирование духовной атмосферы богословской школы. Ещё в 1810 году митрополит Амвросий обратил внимание семинарского начальства на пьянство в семинарии. Постановлено было принять меры. Действительно, до конца 20-х годов почти нет замечаний по этому поводу. Возможно, потому что руководили семинарией в это время Иннокентий (Смирнов), Поликарп, Феофан, Иннокентий (Борисов), Иоанн (Доброзраков), имевшие, без сомнения, высокое нравственное влияние на семинарское юношество (23,143).

В 1815 году ректор архимандрит Иннокентий ревизовал Петропавловское духовное училище в Санкт-Петербурге и остался им вполне доволен. Особенной его похвалы удостоились ректор училища протоиерей Стахий Колосов и инспектор И. Долоцкий. В 1817 году отец Иннокентий присутствовал на экзаменах в Александро-Невском духовном училище.

Кроме различных должностей, связанных с положением ректора семинарии, архимандрит Иннокентий был назначен членом Главного правления народный училищ и членом Комиссии по вопросу о суде над духовными лицами в Финляндии (23,19).

В мае 1814 года Комиссия духовных училищ, в виду отсутствия руководства для обучения учащихся духовных школ по библейской и церковной истории, предписала академическому Правлению собрать соответствующие лекции, обработать и опубликовать их. 2 августа 1816 года книга Начертание церковно-библейской истории архимандрита Филарета, которая содержала историю от библейский времен до первого века по Рождестве Христовом, вышла из печати. Далее работу продолжил архимандрит Иннокентий.8 августа 1817 года первая часть его обширного труда, оканчивающаяся IX веком, была опубликована. Начертание церковной истории от библейских времен до XVIII века, в пользу юношества оканчивается XVIII веком. Ректор академии архимандрит Филарет в ревизорском отчете 1817 года назвал труд архимандрита Иннокентия прочным даром духовному просвещению (23, 73).

Позднее мудрый московский святитель сам подвергал справедливой критике как свои сочинения, так и вообще сочинения своего времени. В 1839 году в письме ректору Московской духовной академии Филарету (Гумилевскому), рассуждая о недостатках книги выпускника Московской духовной академии 1836 года, министра богословия Руднева О ересях и расколах Русской Церкви, одобренной в академии к напечатанию, он говорит: Вы в оправдание ссылаетесь на книги, написанные почти за 30 лет назад, человеком, который был тогда гораздо неопытнее вас и учился самоучкою: сим образом, можете иметь совиновного, но не оправдание. Пора вам исправить то, что прежде недосмотрено людьми, которым предшественники глаза закрывали (23, 73).

В науке было немало споров о Начертании церковной истории…архимандрита Иннокентия, зависимости её от западных источников. Сам святитель в предисловии ко 2-й части своего труда указал на скудость источников по данному вопросу. Так, профессор А. П. Лебедев отмечает сильную зависимость истории архимандрита Иннокентия от трудов протестантских ученых Шпангейма и особенно Вейсманна (21; 283-285,488-502). Но следует помнить, что, по словам протоиерея Георгия Флоровского, наше богословие в то время было богословием на сваях. Не была исключением и книга архимандрита Иннокентия, написанная вынужденно быстро и даже поспешно. Святитель Иннокентий, раздавая свою книгу учащимся семинарии, со свойственной ему скромностью говорил: Когда сочините лучше, сожгите эти негодные (17,11,582). Но святитель Филарет, митрополит Московский, признавая недостатки данного труда, брал автора под защиту (34, 225-226). Архиепископ Черниговский Филарет (Гумилевский) в своей Истории Русской Церкви отзывался о труде Иннокентия, что его церковная история, как ученый опыт, весьма удовлетворительна для своего времени, а по духу благочестия весьма дорогая книга (37,55).

И. Чистович в свою очередь так же отмечает прекрасный дух Истории Иннокентия (39, 239). А по отзыву профессора А. П. Лебедева, «Начертание…» для своего времени было настолько хорошо, что больше того едва ли и вправе было бы требовать от автора (20; 143,148). Действительно, книга стала очень быстро популярным учебным пособием, и вскоре потребовалось второе издание. Новое издание, исправленное и дополненное профессором церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии священником И. С. Кочетовым, вышло уже после смерти автора в 1820 г. Был целый ряд других изданий. Книга переиздавалась в 1823, 1828, 1834, 1938, 1849,1857 годах.

Лекции по Деятельному богословию, прочитанные архимандритом Иннокентием на латыни в Петербургской семинарии, были напечатаны в 1821 году. Но они были широко известны еще до публикации. Иеромонах Моисей (Сахаров), читавший лекции в Московской академии по нравственному богословию в 1819-1820 годах, руководствовался ими, так как по основательности мыслей и ясности изложения они были в ту пору лучшим руководством для изучения нравственного богословия (34, 23-25). Высокую оценку лекциям дал профессор А. И. Гренков: в русской литературе мы знаем лучший опыт со стороны методологии – это «Богословие деятельное» преосвященного Иннокентия Пензенского (11,370).

Нравственные вопросы затронуты и в других произведениях архимандрита Иннокентия: Опыт изъяснения первого и второго псалмов, Изъяснении Символа веры, в ряде поучений (О чадах Божиих и наследниках Царствия Небесного Отца, О благочестии, О повиновении властям), слов (на церковные праздники, в высокоторжественные дни, по разным случаям) и писем (5), (9, 145-262). Некоторые из его слов и проповедей увидели свет ещё при жизни автора (4), (6). Уже после кончины епископа Иннокентия его сочинения будут собраны и изданы (7), (8), (9).

Общий характер этики епископа Иннокентия – библейский. В вопросах нравственности архимандрит Иннокентий стоит на евангельской позиции. Обращается он и к святоотеческой традиции. В связи с тем, что Деятельное богословие создавалось как учебное пособие, ему присуща некоторая сжатость изложения. Например, о таком важном вопросе для нравственного богословия, как совесть, сказано лишь несколько слов. Интересной является попытка святителя Иннокентия дать историю нравственных воззрений в различные эпохи (во времена патриархальные, подзаконные, апостольские, отеческие, в Церкви западной с десятого века, в Церкви Российской).

В 1813 году архимандрит Иннокентий был назначен членом Санкт-Петербургского Цензурного Комитета. Он ревностно принялся за дело и брал на себя большую часть трудов по рассмотрению рукописей. В 1813 году он рассмотрел 5 рукописей, в 1814 году – 17, в 1815 году – 17, 1816 году – 10 (17, 1, 127). Верность учению Православной Церкви служила для отца Иннокентия неукоснительным правилом, от которого он никогда не отступал. Архимандрит Иннокентий не допустил к печати представленные министром духовные дел Голицыным рукописи под названием Изъяснение на Евангелие и Разговор духовника с кающимся христианином и желающим приступить к Святому Причащению, усмотрев в них многие ошибки и даже неправославные воззрения.

15 января 1814 года на архимандрита Иннокентия была возложена должность благочинного над законоучителями светских учебных заведений Санкт-Петербурга. В 1813 и 1814 годах он проходил чреду священнослужения и проповедания Слова Божия.

В 1815 году святитель Иннокентий стал одним из директоров Российского Библейского Общества и членом Комитета по рассмотрению переводов Священного Писания, 2 июня 1816 года его назначили членом Комиссии по финляндским делам.

7 марта 1816 года архимандрит Иннокентий возведен в степень первоклассного архимандрита с оставлением в Троице-Сергиевой пустыни, а 7 июня того же года был назначен архимандритом Новгородского Юрьева первоклассного монастыря.

В 1818 году святитель Иннокентий был пожалован орденом святого равноапостольного князя Владимира II степени.

С 17 апреля 1817 года он стал членом Главного управления народных училищ. По поручению внешнего академического Правления летом 1817 года архимандрит Иннокентий производил ревизию армейской семинарии. С осени 1817 года отец Иннокентий принял участие в работе Ученого Комитета Министерства народного просвещения.

Такой объем церковных послушаний кажется необычайным. Несомненно, что церковному труженику и подвижнику помогала всеукрепляющая благодать Божия. Несмотря на высокие звания, посты и награды, архимандрит Иннокентий всегда сохранял глубокое смирение и мягкость. Он отличался замечательной искренностью и прямотой и особенно мягким, нежным сердцем; склонный от природы к тихой уединенной жизни, он вовсе не обращал внимания и мало интересовался своим внешним положением (16,790). Характер отца Иннокентия отличался такими высокими, поистине святыми чертами, что некоторые современники представляли его почти неземным человеком.

Митрополит Амвросий (Подобедов) высоко ценил ученые труды молодого даровитого архимандрита и уважал его за строгую аскетическую жизнь. Известно, что митрополит Амвросий много потрудился над восстановлением русского монашества и старчества. По инициативе мудрого архипастыря архимандрит Иннокентий был назначен на должность ректора Петербургской семинарии. В официальных документах владыка с похвалой отзывался об архимандрите Иннокентии как о человеке с честным поведением и с прилежанием примерным. После вступления в марте 1818 года на столичную кафедру митрополита Санкт-Петербургского, Эстляндского и Финляндского Михаила (Десницкого) у ректора Петербургской семинарии архимандрита Иннокентия установились с ним самые теплые отношения.

В воспитательной работе проявились лучшие черты характера архимандрита Иннокентия. Требовательный и строгий, он в то же время был справедливым и милостивым. По воспоминаниям протоиерея Виноградова, хотя архимандрит Иннокентий умел употреблять меры сильные к истреблению зол (18, 563-568), учащиеся его любили и уважали. Показательным стало прощание архимандрита Иннокентия со своими питомцами, когда он уезжал на служение в Пензу. В один день, - вспоминает протоиерей Виноградов, - приходит он (Иннокентий) в класс в приметном смущении, в необыкновенном параде, со всеми орденами и крестами, и, окончив член (тетbpum) тогдашним уроком, сквозь слезы сказал нам: «Сим членом оканчиваются мои уроки; нового члена начинать не буду, чтобы не оставить головы без туловища». Мы остолбенели от слов его; страх и отчаяние овладели нами; слезы полились у всех горькие. Приметя все сие, Иннокентий продолжал к нам: «Да, братцы! Учитесь терпению, - я пример вам. Если любите меня, благодарите Господа, что меня удаляют, но епископом; а по доносу должен был лишиться звания». В день его отъезда все мы, студенты богословия пошли к нему проститься, получить благословение и посмотреть на него, увы! В последний на земле раз. Целуясь с каждым из нас искренне и братски, «прощайте, - говорил он, - прощайте братцы! Не поминайте лихом собаку Иннокентия! Да возьмите на память от меня по подарку» (18,563-568). Семинаристы получили от него в подарок книги, его научные труды, причем сам автор указывал, что я дарю вам это в память меня и для того, чтобы по времени, сличая свои труды с моими, могли сказать: вот как слабо прежде писали… когда сочините лучшие сожгите эти негодные (17, II, 582).

Неслучайно в своем отчете о ревизии Санкт-Петербургской духовной семинарии в 1817 году архимандрит Филарет отозвался следующим образом: Часть нравственная также найдена в добром устройстве, которым она обязана неослабному вниманию обоих старших членов (ректор и инспектор – и.Д.) семинарского Правления. В учениках не видно рассеянности или грубости, но спокойствие, послушание и внимание к своему делу (23, 169-170).

История сохранила нам ещё немало примеров истинного смирения и духовной мудрости архимандрита Иннокентия. Однажды во время обсуждения реформ духовных школ в Комиссии духовных училищ мнения разделились, митрополит Петербургский Амвросий и архимандрит Филарет (Дроздов) оказались в меньшинстве. Архимандриту Филарету грозила отставка от должности ректора академии. Архимандрит Филарет в разговоре с отцом Иннокентием посетовал: Вот какое мое положение: ведь очень может случиться, что меня отсюда выгонят. Что же? – отвечал спокойно Иннокентий, - лишь бы за правду (1, 515).

Сам архимандрит Иннокентий вступил в борьбу с мистическим направлением, которое стало утверждаться в петербургском обществе.

1812 год произвел сильный перелом в религиозном сознании русского общества. Война пробудила в Императоре Александре сильное религиозное чувство, которое привело его в крайний мистицизм. Мистики не удовлетворялись традиционной церковной жизнью. Она казалась им мертвой, сухой и однообразной. Они стремились поставить себя выше всех вероисповеданий и достичь высшей религиозности, основать внутреннюю духовную церковь и непосредственно слиться с божественным духом. Русские мистики имели тесные контакты со своими западными единомышленниками. Мистические увлечения часто доходили до сильной экзальтации. Например, князь Голицын увлекался мистическими проповедями католических патеров Линдля и Госнера, сам совершал квакерские моления в ожидании осенений Святым Духом. В действительности, князь защищал духотворцев, покровительствовал скопцу Селиванову, содействовал прозелитической деятельности иезуитов, но сам оказался жалкой игрушкой сектантов, западных проповедников и просто мошенников.

Именно князя Голицына Император Александр поставил во главе министерства духовных дел и народного просвещения. Следует отметить, что религиозное воспитание самого Императора Александра I имело много недостатков, оно ограничивалось лишь знанием краткого катехизиса и исполнением церковных обрядов. Не обладая твердыми религиозными убеждениями, Император Александр Павлович, конечно, не мог более или менее последовательно относиться к Православной Церкви и к ее высшему управлению в лице Святейшего Синода. Все дело здесь зависело не от тех или иных взглядов самого монарха, а от совершенно случайного подбора лиц, которым поручалось заниматься делами Церкви. В царствование Александра I обер-прокурором Синода стал его любимец князь А. Н. Голицын, который, будучи человеком образованным и умным, при этом был невеждой в Православии. При создании министерств, как явный признак порабощения Церкви светской властью, было сформировано так называемое Министерство духовных дел, во главе которого и стал Голицын. Министерство духовных дел занималось делами всех религий на территории России, то есть Православная Церковь была поставлена наравне с другими конфессиями, а Святейший Синод стал особым отделением департамента духовных дел. Духовенство не могло сочувствовать созданию Министерства духовных дел, во главе которого стоял светский человек, а высшее церковное управление оказалось в подчиненном ему положении. Князь Голицын самым деспотичным образом подавлял любое выражение недовольства, любое сопротивление. Архимандрит Фотий (Спасский) насчитал двенадцать человек только высших духовных лиц, которые без всякого суда синодального или были низведены во гроб или изгнаны со своих мест министром духовных дел (16, 775).

В 1812 году в России создано Библейское общество, президентом которого был избран князь Голицын. В 1814 году в обществе появилось девять новых вице-президентов из духовных лиц разных христианских конфессий (среди низ митрополит Новгородский Амвросий, архиепископ Черниговский Михаил, архиепископ Тверской Серафим, католический митрополит Сестренцевич-Богуш, архиепископ российских армян Иоаннес). В число директоров Библейского общества вошел и известный мистик А. Ф. Лабзин. Общество, задуманное с благими целями распространения слова Божия и перевода Священного Писания, оказалось полностью во власти мистицизма.

Учреждение Министерства духовных дел, создание Библейского общества и распространение мистицизма – все это самым непосредственным образом касалось Православной Церкви и духовенства. Слез не достанет у всякого любомудрого и доброго человека, - восклицает архимандрит Иннокентий, характеризуя новомодные мистические учения, - оплакивать раны, кои сия нечестивая и совершенно бесова философия может сделать в умах и сердцах, если токмо будет чтома и преподаваема в школах… она состоит из нездравых, нечистых мудрований, дерзких, хульных, вольных против Бога, веры Христовой и духа Святого, против Церкви, и всех святых Таинств и преданий, против властей и всякой истины… В писаниях такого рода под мудростью содержится безумство, под словом спасения - пагуба, под именем духа Христова – антихристов вражий и учение ложное; там вера – неверие, благочестие – есть нечестие, свет – тьма, сладость – горечь… (13, 39).

К борьбе с опасными явлениями в духовной жизни русского общества и с его носителями архимандрита Иннокентия особенно призывал и побуждал архимандрит Фотий (Спасский), который был учеником и почитателем святителя. Сам владыка Иннокентий долго колебался и не всегда следовал советам архимандрита Фотия. К тому же и архимандрит Филарет (Дроздов) предупреждал его об опасности и преждевременности резкий шагов. Тем не менее, архимандрит Иннокентий решился допустить к печати книгу Е. Станевича Беседа на гробе младенца о бессмертии души, содержавшую резкую критику мистицизма. Выход книги поднял страшную бурю. Князь А. Н. Голицын 4 января 1819 года обратился к Императору Александру I с особым докладом. Сам архимандрит Иннокентий в письме к княгине С. С. Мещерской от 29 декабря отметил, что готов претерпеть за правду всякое гонение (19, 156).

Интересно то, что, выступая против Беседы, Голицын подчеркнул, что преступления автора заключаются в том, что он пытается защищать Греко-Российскую Церковь, тогда как никто на нее не нападает, и в том, что защищение наружной церкви против внутренней наполняет всю книгу (17, II, 160-161).

По указанию самого Голицына Комиссии духовных училищ было повелено от имени Государя сделать цензору строжайший выговор за неосмотрительность, от него менее ожиданную по месту им занимаемому (10, 10). Комиссия в свою очередь поручила выполнить это приказание академической Конференции, которая, выполнив его 17 января, уведомила об этом Святейший Синод.

Один из современников так описывает эту печальную историю: Давно хотел он (архим. Иннокентий – и.Д.) воевать противу масонов и надеялся остаться победителем, будучи уверен в чистоте учения своего и святости замысла. Мы выдели всё сие из открытых его слов в классе. Открылся случай и по его сердцу. Некто Станевич издал книгу: «Плач матери (над гробом младенца)»: описал в оной нестроения и заразу, кои вносит Западная Церковь в Восточную и разительно изобразил жалкое состояние Православия. Поборник веры не долго думал и решил, как цензор: «печатать позволяется», - не предвидя хитростей ехидны, давно уже зияющей против него злобой за смелые его выходки, и не соизмеряя сил своих с могуществом множества знатных, покровительствовавших масонам. Книга вышла в свет с разрешения Иннокентия, и вышла скоро, между тем как около пяти лет Станевич ходил с нею по Москве и Питеру, и ни там, ни здесь цензора не позволяли ее обнародовать. Восстало масонское общество против смелого цензора и дерзкого сочинителя; обвинили в нарушении мира Церкви; донесли и решено: сочинитель сослан, цензор удален от должности, яко возмутитель церковного спокойствия. Что-то тут после происходило тайно; потом назначили Иннокентия епископом Пензенским, вероятно по ходатайству вельмож его уважавших… Два месяца не более жил он на епархии. Смерть пресекла златые дни его, ко всегдашнему воспоминанию Церкви и в вечную укоризну мирской кривды… Ибо, что после случилось? Год один прошел после блаженной кончины его, как Станевича, яко невинного автора, возвратили в Отечество, книгу, за которую пострадал праведный цензор, напечатали яко полезную Церкви и пустили во всеобщее употребление (23, 19-20).

Архимандрит Иннокентий подвергся почетной, но очень суровой в то время ссылке. Князь А. Н. Голицын помимо Синода выхлопотал ему 25 января 1819 года у Императора назначение епископом на отдаленную Оренбургскую кафедру, где 6 января был уволен на покой епископ Августин. Причем изначально на Оренбургскую епархию планировалось перевести епископа Старорусского Амвросия. Уже 14 февраля Святейший Синод подписал соответствующий протокол об этом назначении и посвящении. Такое назначение было для утомленного и расстроенного здоровьем ставленника равносильно смертному приговору. Только благодаря ходатайству перед Императором митрополита Михаила (Десницкого) и княгини С. С. Мещерской именным царским указом от 22 февраля Оренбургская епархия была заменена на Пензенскую. При этом бывший епископ Пензенский Афанасий был уволен на покой 8 февраля, и кандидатами на вакантную кафедру были рек5торы Новгородской и Владимирской семинарий, архимандриты Владимир и Иосиф.

Следует отметить, что само назначение архимандрита Иннокентия на епископскую кафедру проходило с нарушением обычного церковного порядка по непосредственному распоряжению Императора. Это заметил князю Голицыну на заседании Святейшего Синода сам митрополит Михаил, который находил единственное оправдание этому в том, что архимандрит Иннокентий был уже представляем однажды от Синода в числе кандидатов на архиерейскую кафедру (35, 110-114).

2 марта 1819 года состоялось наречение архимандрита Иннокентия во епископа Пензенского и Саратовского, а 3 марта произошла и его епископская хиротония в Казанском кафедральном соборе Санкт-Петербурга. Рукоположение было совершено с участием архипастырей Михаила и Варлаама, Серафима Тверского, Антония Ярославского и Филарета Ревельского. Свято место сие! Свято и страшно совершение суда вашего, - сказал архимандрит Иннокентий в своей речи в день наречения во епископа, - следовательно и суда того, который теперь произнесен о мне. Но чем величественнее ваш суд, тем ничтожнее мне является всякое мое суждение о мне самом, тем более сокращается мое дерзновение отречься от того подвига, к коему вы призываете, нейти на священную высоту, на которую меня поставляете(8,219).

Следует отметить, что отец Иннокентий проявил к своему гонителю истинно христианские чувства. Однажды во время личной беседы с владыкой Иннокентием архимандрит Фотий стал сильно поносить Голицына за его несправедливость и жестокость. Но владыка Иннокентий его остановил и напомнил заповеди Христовы о любви к врагам и благословении клянущих нас. Мало того, прослезившись, он стал убедительно просить архимандрита Фотия помолиться о князе.

Владыка Иннокентий, проникнутый величайшим уважением к епископскому сану, стеснялся тех почестей, которые воздаются архипастырям. Я теперь, - писал он уже из Пензы в Москву в июле 1819 года, - должен писать и говорить то, что во славу Божию, устраняя себя. Мне кланяются, - а поклонение принадлежит Богу единому, меня почитают, - а честь и держава должна быть воздана Богу. Меня заставляют управлять и повелевать, а царство и власть и сила суть единого Господа Иисуса Христа… Лучше в тишине, лучше внизу, лучше под спудом, лучше в пустыни, нежели в Египте, лучше на горе Елеонской, нежели в Иерусалиме (17, II, 160-172).

Из Петербурга на место своего нового служения епископ Иннокентий отправился совершенно больным, так что провел почти всю неделю лежа в обмороке… и приехал в Москву в обморочном состоянии (10, 12-13). В Москве он принял участие в наречении 20 марта и хиротонии 23 марта на Оренбургскую кафедру архимандрита Московского Донского монастыря Феофана. После этого болезнь усилилась, и он оставался в Первопрестольной до конца июня.

В Пензу новый архиерей прибыл только 21 июня 1819 года. Приехав в свой епархиальный город, епископ Иннокентий спешно облачился в Никольской церкви и под колокольный звон направился в располагавшийся неподалёку кафедральный Спасский собор, где его ожидали пензенские пастыри и паства. Несмотря на недомогание, он много и усердно работал, а дел было немало. Сама Пенза, - отмечает архипастырь, - имеет только семь приходов… Жаль очень, что здесь в церквах очень мало книг, необходимых к поучению! Скудость, достойная сожаления: многие церкви не имеют Библии, ни даже книг, которые составляют круг церковный. Риз всего три или четыре, из которых одни шелковые, прочие ситцевые или холщовые (12, 15). Святитель Иннокентий начал обустраивать архиерейский дом, находившийся в плачевном состоянии, присутствовал на экзаменах воспитанников семинарии, гимназии и духовных училищ, осмотрел храмы Пензы, отменил поборы духовенства, сам лично производил испытания ищущим священства.

Новое поприще церковного служения требовало значительных усилий. Необходимо было войти в курс дел, найти общий язык с окружающими, искореняя недостатки, скопившиеся за прошедшее время, нельзя было уйти и от скорбей. Здесь суета та же самая, что в Санкт-Петербурге. Гордость пензенская, - воздыхает святитель-страдалец, - не уступит никакой: страсть сердца, как исполин, везде ходит и действует по-исполински (12,18). Всё это не могло не сказываться на ослабленном здоровье святителя Иннокентия.

Естественно, что новый епископ решил осмотреть всю свою епархию и отправился в поездку. Главной целью обозрения был Саратов. Приехав в Саратов, святитель Иннокентий обратился к своей пастве с приветственным словом на текст Священного Писания Возвеличим Господа со мною, и вознесем имя Его вкупе. Как пастырь, - вспоминал владыка, - я приглашал паству к благодарению Господа за Его благодеяния… В то время как произнес к народу: возвеличим Господа со мною! – мне хотелось обнять всех, - и во едином союзе возвеличить беспредельно Великого (9,224).

О том почитании и любви, с которыми встретила своего архипастыря паства пензенской и саратовской земель, с восторгом и умилением написал сам приснопамятный иерарх: В вечер приезда я думал об отдыхе с дороги, но сверх чаяния, из деревень, мимо коих я ехал, народ выходил на дорогу смотреть, а другие бежали к церкви, чтоб ближе видеть меня – за две или за три версты расстоянием от церкви. Когда же подъехали к церкви, не скажу тысячи, а многие сотни стояли в ожидании; на колокольне звонили во вся. Священник со крестом на крыльце церковном стоял в облачении с прочим причтом. Что ж в таком случае делать? При всей усталости – должно было встать, одеться у кареты, идти в церковь. Боже мой! Так почитают и грешников, облеченных саном священным! И окаянный Иннокентий должен был благословлять окаянною рукою многие сотни людей, - может быть и праведных! Должен принимать честь от благочестивого народа! (9, 225).

Во время своей первой поездки по епархии 25 августа святитель Иннокентий сильно заболел и вернулся в Пензу. В письме к княгине Мещерской епископ Иннокентий на одре смертельной болезни писал: Точно благодарить надобно Господа за очищение прегрешений. Доселе скверную мою душу Господь возбуждает к очищению, и доселе еще столько остается неверия, страстных скверн, что нужно продолжить очищение. Хочу и молюсь, чтобы хотение решилось, чтобы Господь Своею силою утвердил и совершил Его хотение: славить единого Господа… (17, II, 604).

Между тем князь А. Н. Голицын не удовлетворился ссылкой епископа Иннокентия. В письме к князю Мещерскому епископ-страдалец писал: Ах, ваше сиятельство, можно ли в мире зла быть без зла? Те ошибаются, которые думают не тесным прискорбным путем достигнуть Царствия. Без тесноты и притеснений мы очень широки – нет покорности и смирения истинного. Без скорбей нет истинной духовной радости… Горе нам, горе нам не кающимся и благоденствующим ныне… (17,II, 606).

Епископ Иннокентий обращался и к своему непомерно ревностному ученику архимандриту Фотию: Не вдавайся в прения, моли Господа Миротворца умирить прежде нас самих, наши чувства, нашу жизнь, наших ближних, окружающих нас, тогда умиряться начнут и дальние, умирятся и общества немирные, умирятся и Церкви, раздорами раздираемые. Что наши с тобою голоса, если не пискания плещущих на земле насекомых? И что наши с тобою усилия, если не усилия напряженной руки младенца сдвинуть стену, состроенную многими векам, строимую многими миллионами… Принесем благодарение Господу, что доселе терпит грехам нашим и нас вразумляет искать пути истинного, учиться оправданиям Его (17, II, 609).

10 (23) октября 1819 года, в 18 часов 25 минут в Пензе святитель Иннокентий скончался от чахотки. При его кончине читалась Псалтирь и последними словами, которые услышал умирающий святитель, были слова 54-го псалма Аз же, Господи, уповаю на Тя! Погребен он был 13 октября в пределе пензенского кафедрального собора, посвященного великомученице Екатерине. Его погребение совершил бывший пензенский епископ Афанасий. Слово при погребении сказал ректор Пензенской духовной семинарии архимандрит Аарон.

Произнес слово в память усопшего инспектор Пензенской духовной семинарии и ректор Пензенского духовного училища Василий Алявдин, который пользовался особым расположением епископа Иннокентия, был к нему очень близок, святитель и скончался у него на руках. В своем надгробном слове Василий Алявдин отметил, что святитель Иннокентий в двадцать пять лет был уже иноком, через девять лет епископом, а в тридцать пять лет уже кончил земное свое поприще. Семь месяцев и семь дней сиял он светильником пастве Пензенской и Саратовской. Мир доброму пастырю! Много потрудился он для пользы Церкви и духовных питомцев своих. Он нам оставил богатое наследие своего духа и просвещения, высокий пример христианских добродетелей, и, скончался вскоре, исполнил долгие лета! (Прем. 4, 13) (2, 31). Василий Алявдин много сделал для сохранения памяти святителя-исповедника. Он издал его сочинения и написал его жизнеописание.

Блаженная кончина епископа – подвижника вызвала всеобщую скорбь и сожаление. Жаль молодого Пензенского Владыку, - писал митрополит Евгений (Болховитинов). – Не поберегли этого доброго человека (36, 19).

Перед смертью Преосвященный Иннокентий завещал оставшуюся у него небольшую сумму денег в пользу бедных учащихся пензенских учебных заведений. Кого же благодарить за это? – спросили у него. Иисуса Христа, - ответил епископ.

Аскет, ради исполнения долга не давший себе пощады даже при крайнем истощении сил, идеалист, не считавший нужным в своем рвении о вере и благочестии сообразоваться с какими-либо требованиями практического характера, святитель Иннокентий кончил свою подвижническую жизнь, всецело посвященную благу Церкви, слишком рано, - в 35 лет. Можно с уверенностью сказать, что несмотря на раннюю кончину, святитель Иннокентий – высокоодаренный и высоконравственный человек – наряду со Святейшим Патриархом Никоном, святителем и исповедником митрополитом Арсением (Мациевичем), святителем Филаретом (Дроздовым), был одним из самых замечательных иерархов Русской Православной Церкви.

Память святителя Иннокентия (Смирнова) чтилась с благоговением. Чем же заслужил сей святитель такую добрую память среди нас – отдаленных потомков? – Вопрошает в своем слове в день памяти святителя Иннокентия 10 октября 1893 года один пензенский пастырь. – Святою, праведною и благотворительною жизнию своею, справедливостию своею в отношениях к ближним, и в особенности тою горячею ревностию по вере Христовой, с какой он защищал эту веру против ученых лжеучителей, появившихся в его время и пользовавшихся вниманием и влиянием среди образованного и высшего русского общества (против мистиков), с какою он раскрывал истину евангельскую в чистом виде пред всеми членами Русской Церкви открыто, в своих печатных сочинениях, и с какою проповедовал слово Божие устно с церковной кафедры в назидание и утешение всех истинно верующих во Христа. Вот что сделало святителя Иннокентия незабвенным и досточтимым в памяти истинных сынов Пензенской Церкви (32, 825-826).

Сам Господь прославил своего угодника, воздал ему за его смирение и терпение. С момента кончины праведника было засвидетельствовано немало чудес, которые совершались у его гробницы. Они послужили причиной народной памяти и любви.

В 1882 году на средства известной пензенской благотворительницы Марии Михайловны Киселевой усыпальница владыки была обращена в церковь, причем храм был освящен в честь святого Евлампия, празднуемого Церковью в день смерти епископа Иннокентия.

В 1884 году скончался Преосвященный епископ Пензенский Амвросий (Морев). Он был погребен рядом с могилой епископа Иннокентия (Смирнова). Конечно, никто официально не мог тогда осмотреть мощи приснопамятного иерарха, но среди жителей города, почитателей его памяти, стали ходить слухи о нетлении его мощей. Молва о нетлении четных мощей святителя Иннокентия вновь распространилась в 1892 году, когда в связи с постройкой кафедрального собора, было необходимо еще раз вскрыть свод над могилой почившего архипастыря. К сожалению, величественный Спасский кафедральный собор в 30-е годы XX века был уничтожен, а могилы почивших пензенских архипастырей потревожены и разграблены. По Промыслу Божию так снова проявилось смирение святителя Иннокентия (Смирнова).

Дни рождения (30 мая) и кончины (10 октября) епископа Иннокентия стали для жителей Пензы и всей Пензенской епархии днями памяти и особого почитания почившего архипастыря. В эти дни епархиальные епископы всегда служили в кафедральном соборе Божественную литургию и панихиду. При этом произносилось слово в память чтимого владыки (27; 467,495). Кроме этого обычно проходили собрания членов Иннокентиевского просветительного братства Пресвятой Богородицы, учрежденного в декабре 1884 года с целью содействовать возвышению и распространению христианского просвещения между жителями Пензенской губернии (28, 501-508) в связи со 100-летием со дня рождения Пензенского святителя.

30 мая 1884 года в Пензе было тожественно отпраздновано 100-летие со дня рождения приснопамятного иерарха. Многие люди спешили поклониться могиле архипастыря, веря в его небесное покровительство. Современники оставили нам немало сведений о епископе Иннокентии. Его ученик и почитатель архимандрит Фотий (Спасский) составил в 1821 году Сказание о житии и подвигах блаженного Иннокентия, епископа Пензенского и Саратовского, скончавшегося в Бозе 1819 г. октября 10 дня (24), (25).

Следствием непрекращающегося и ревностного церковного почитания святителя Иннокентия стало ходатайство на имя городского головы от сотен жителей Пензы, зачитанное на специальном заседании Городской Думы от 24 ноября 1915 года: Благочестивая жизнь и молитвенные подвиги приснопамятного святителя пензенского Иннокентия, честные останки которого покоятся при кафедральном соборе, еще при жизни его вселили в жителях веру в него как молитвенника и предстателя пред Богом. А затем чудесная помощь, получаемая многими гражданами, обращающимися к святителю с молитвенными просьбами, а также нетленные останки, почивающие в соборе, окончательно утверждают жителей города Пензы в святости епископа Иннокентия. Вера эта живет не только в жителях Пензенской епархии, то и далеко за пределами губернии. Многие чудеса удостоверены свидетельскими показаниями, биографии святителя с описанием этих чудес печатаются во всех духовных журналах. Всё это, вместе с непрекращающимися и в настоящее время случаями чудесной помощи по молитвам святителя Иннокентия, пробуждает нас, его почитателей просить Вас, милостивый государь, возбудить надлежащее от имени последнего ходатайство пред Святейшим Синодом о причислении епископа Иннокентия к лику святых и об открытии его святых мощей для всенародного поклонения (14, 19-20). Городская Дума, присоединившись к этому заявлению, обратилась в соответствующие инстанции. К сожалению, этим благим начинаниям в то время не суждено было сбыться.

Нам неведомы пути Промысла Божия. Спустя 180 лет со дня кончины епископа Иннокентия Сам Господь прославил Своего угодника. 29 июня 1998 года по благословению Высокопреосвященного Серафима, архиепископа Пензенского и Кузнецкого, начались работы по извлечению останков пяти пензенских архиереев, похороненных в Пензенском кафедральном соборе, взорванном в 1934 году. Через два месяца упорных трудов останки пензенских архипастырей, в том числе и святителя Иннокентия, были найдены (33). 6 ноября 1998 года они были перезахоронены в особом склепе напротив бывшего архиерейского дома. Мощи святителя Иннокентия были положены в специальный гроб из красного дерева.

Синодальная Комиссия по канонизации святых с одобрения священного Синода представила к общецерковному прославлению святителя Иннокентия (Смирнова, 1784-1819) как праведника, почитаемого за аскетическое житие и чудеса, совершаемые по его молитвенному предстательству (15, 54). Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 2000 года причислил к лику святых этого подвижника веры и исповедника. Память святителя Иннокентия совершается в день его кончины 23 октября (н. ст.).

22-23 октября 2000 года, когда впервые Церковь прославляла епископа Иннокентия в лике святителя, в Пензе прошли торжества по случаю обретения Пензенской землей своего нового небесного покровителя. В связи с этим гроб с мощами святителя был поднят из склепа и перенесен в Успенский кафедральный собор. Там мощи переложили в новую раку, и было совершено первое богослужение новопрославленному святому (14, 36-44). После прославления владыки Иннокентия были составлены новые жития святителя (12), (14), (3, 257), (13,36-48) и изданы некоторые его творения.(2).

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Из воспоминаний митрополита Филарета // Православное обозрение.1868, август.

2. Иннокентий (Смирнов), епископ Пензенский и Саратовский, свт. Живите достойно неба: Житие. Слова. – М., 2002.

3. Иннокентий (Смирнов), епископ Пензенский, свт. Житие ( Жития и жизнеописания новопрославленных святых и подвижников благочестия, в Русской Православной Церкви просиявших. – СПб., 2001.

4. Письма к Долгорукой, двора их Императорских Величеств Статс-дамы и ордена святой Екатерины первого класса Кавалера, Санкт-Петербургской духовной академии богословских наук бакалавром, архимандритом Иннокентием. Сентября 13 дня1812 года. СПб., 1812.

5. Письма преосвященного Иннокентия, епископа Пензенского и Саратовского, к княгине Софии Сергеевне Мечщерской 1817-1819 года – М., 1875.

6. Слово на день воссшествия на Всероссийский престол Благочестивейшего Государя Императора Александра Павловича, говоренное в Казанском соборе Санкт-Петербургской семинарии ректором архимандритом Иннокентием, март 12 дня 1815 года. – СПб., 1915.

7. Сочинения Иннокентия, епископа Пензенского и Саратовского. Ч.1. – СПб., 1845.

8. Сочинения Иннокентия, епископа Пензенского и Саратовского. Ч.2. – СПб., 1845.

9. Сочинения Иннокентия, епископа Пензенского и Саратовского. Ч.3. – СПб., 1847.

10. Бриллиантов А. Преосвященный Иннокентий

11. (Смирнов),епископ Пензенский и Саратовский: Биографический очерк. – СПб., 1912.

11. Бронзов А., Проф. Нравственное богословие в России в течение XIX столетия // Христианское чтение. 1901. Вып. 1.

12. Дворжанский А. И. Житие святителя Иннокентия Пензенского, чудотворца. – Пенза, 2000.

13. Дворжанский А. И. История Перзенской епархии: Исторический очерк. Кн. 1. – Пенза, 1999.

14. Дворжанский А. И. Святитель Иннокентий первый святой Пензенской земли. – Пенза, 2001.

15. Доклад митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, Председателя Синодальной Комиссии по канонизации святых /

Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви: Сборник докладов и документов. – СПб.: Изд.Санкт-Петербургской епархии, 2000.

16. Жмакин В., прот. Иннокентий, епископ Пензенский и Саратовский // Христианское чтение. 1884. Т. 1.

17. Жмакин В., прот. Иннокентий, епископ Пензенский и Саратовский // Христианское чтение. 1885.

18. Записки протоиерея Виноградова о Санкт-Петербургской духовной семинарии // Русская старина. 1878. VIII.

19. Колосов П., диак. Петербургский период деятельности митрополита Филарета (Дроздова). Курсовое соч. – Л., 1968.

20. Лебедев А. П. Два пионера церковно-исторической науки у нас и немногие сведения о жребиях их преемников // Богословский вестник. 1907. Т. II (май). С.143-148.

21. Лебедев А. П. Церковная историография. – М., 1898.

22. Надеждин А. Историческая справка о Санкт-Петербургской духовной семинарии // Христианское чтение. 1884. Т. I.

23. Надеждин А. История Санкт-Петербургской духовной семинарии с обзором общих узаконений и мероприятий по части семинарского устройства 1809-1884. – СПб., 1885.

24. Некоторые черты из жизни Преосвященного Иннокентия, епископа Пензенского и Саратовского // Саратовские епархиальные ведомости. 1857. № 7.

25. Некоторые черты из жизни Преосвященного Иннокентия, епископа Пензенского и Саратовского // Саратовские епархиальные ведомости. 1857. № 13.

26. Пензенские Епархиальные ведомости. 1885. № 5.

27. Пензенские Епархиальные ведомости. 1893. № 11.

28. Пензенские Епархиальные ведомости. 1893. № 13.

29. Пензенские Епархиальные ведомости. 1908. № 18.

30. Пензенские Епархиальные ведомости. 1912. № 3.

31. Пензенские Епархиальные ведомости. 1813. № 1.

32. Позднев П., свящ. Слово в день памяти святителя Иннокентия, епископа Пензенского, 10 октября 1883 года // Пензенские Епархиальные ведомости. 1893. № 21.

33. Пустова Л. Вы с нами, архипастыри! – Пенза 2000.

34. Смирнов С. К. История Московской духовной академии до ея преобразования 1814 – 1870. – М., 1879.

35. Сушков. В. Н. Записки о жизни и времени святителя Филарета, митрополита Московского. – М., 1868.

36. Талин В. Епископ – подвижник (К 135-летней годовщине со дня блаженной кончины Иннокентия, епископа Пензенского и Саратовского) // Журнал Московской Патриархии. 1954. № 11.

37. Филарет (Гумилевский), архиеп. Истороия Русской Церкви. Ч. 5. – М., 1848.

38. Церковный вестник. 1908. № 39.

39. Чистович И. История Санкт-Петербургской духовной академии. – СПб., 1857