Аборт

У всех радостное, приподнятое и волнительное настроение. 1 сентября! Весь город, вся страна, каждая семья готовится к этому дню. И даже если все ученики в семье выросли – все равно, каждый человек внутренне улыбается и светится, вспоминая эти первые сентябри в своей жизни. Белые рубахи, глаженые брючки, пышные фартучки, букеты цветов в руках у малышей. Ласковое солнышко, первые желтые листья, улыбки взрослых. Все, от Президента до непросыхающего бомжа у пивной палатки, ласково смотрят вслед идущим в новую, светлую жизнь малышам.

Но их было бы гораздо больше. Рядом с каждым первоклашкой, пятиклассником и десятиклассником должны идти один, два, три, пять таких же радостных и счастливых мальчишек и девчонок. Они  должны  были окончить школу, поступить в институт, жениться или выйти замуж, родить прекрасных младенцев – внучат для своих родителей. И дружною большой веселой семьей отмечать именины, ездить в лес на шашлыки и за грибами, ходить в Зоопарк, стоять в таинственную пасхальную ночь с зажженной свечой в кулачке, готовить мамам – бабушкам подарки к 8 марта, секретничая об этом с папой.

Но никогда не заснут эти дети на крепких отцовских руках, никогда не улетит с их раскрытой ладошки в небо божья коровка, не узнают они  вкус мороженого, земляники, бабушкиного пирожка. У этих детей никогда не будет первого свидания, первого поцелуя, первого разговора по душам. За их службу в Армии никогда не будет молиться мама. За них, опоздавших с дискотеки, никогда не будет нервничать, и курить у  ночного подъезда хмурый отец. Они не придут с внучатами к постели болящей бабушки. И никогда не наденут черные платки и не поплачут на могилке дорогих родителей. И храм Божий никогда не станет для них вторым домом, где они, общаясь с Господом, будут просить у Него лучшей загробной участи для ушедших родителей.

Никогда этого не будет!

Потому, что этих детей нет. Они были зачаты, они должны были родиться. Но их матери, пустив в свое сердце дьявола, решили – АБОРТ!

И убили во чреве своих детей, свое будущее.

Убили сами!

Да, да, конечно, пройдут годы, могут родиться и другие дети. Может, будет и семья. Может… Но рана в сердце от аборта  никогда не зарастет и не зарубцуется.

Будут самооправдания. С помощью бесом научаемых советчиков «сродственников» можно будет построить конструкцию самозащиты под флагом «Нечего нищету плодить!» или «Надо для себя пожить!» или «Не хочу от нелюбимого!» или под любым другим любезно подсунутым врагом человечества лозунгом. Но это все будет самообман. Как у пьяницы – опьянение. Выпил – хорошо кругом и огнем все гори. Но всю жизнь в самоопьянении не проведешь. Погибнешь скоро от увеличения дозы. Так и здесь – либо станешь до конца оскотинившейся звероподобной самооправдывающейся особью, любо душа будет гореть в пламени раскаяния всю жизнь. И вернуть-то ничего нельзя. Это же не поссорился- помирился, взял-отдал, толкнул- извинился. Это убийство необратимое. К тому же не над врагом совершенное, а над собственным дитем единоутробным. Это дитя живет в теле матушки своей с момента зачатия. Мыслит, чувствует мамины чувства, любит свою мамочку. Кушает вместе с мамой. Огорчается с нею и радуется ее радостям. И нет у новорожденного ничего ближе и роднее, чем мама. Она и жизнь, и кров, и радость, и счастье будущего малыша.

А она… готовит ему смерть!

А знаете ли вы, как совершается аборт? Это тупенькое, коротенькое слово скрывает под собой процедуру из мрака средневековья. Пройдемся с Вами по абортарию (так называется это место казни).

Кафель, лампы, кресла, тазики. Стол, накрытый салфеткой. Откиньте ее. Знакомьтесь, мамочки, это – для Вашей нерожденной и обреченной Вами -  деточки. Придите в себя, хорошо помогает нашатырь. Все это разнообразие колюще-режуще-сдавливающего инструмента – для того самого, так вами сейчас ненавидимого маленького кусочка вашей плоти. Для вашей Машеньки, Леночки, Стасика (хотя их так уже никто не назовет). Самые умные защитники Вашего греха (и наталкиватели на него) скажут – такова «специфика медицинского труда», «а вы знаете наши инструменты у хирургов и травматологов» и т.п.

Но они лукавят – у хирурга инструменты жизни, инструменты исцеления, инструменты спасения. А эти клещи, щипцы и колья – инструменты смерти, убийства. И с того острия, которым пробивают и дробят череп у обреченного дитяти, тускло взирает зрак погибели, а не искра надежды. Пройдет немного времени, и эти щипцы будут давить, ломать и выворачивать беззащитное тельце, не увидевшее свет жизни Пушкина, Гагарина, Пугачевой. И на этом не кончится торжество мрака над светом, зла над добром. Окровавленные, рваные кусочки  всего того, что могло вырасти со временем в человека не найдут даже упокоения на нашей грешной земле. Они будут сброшены в тазики на полу, как ненужные органические отходы, а затем попадут в отходы. Быстрая, циничная, доводящая до сумасшествия «процедура».

А в это время у других дверей, стоят еще несколько взъерошенных девах, в вылинявших  рубашках, рассказывая друг другу для храбрости похабные анекдоты, отбегая на минутку - курнуть для смелости, успокаиваемые «бывалыми», т.е. не первый раз идущими на этот шаг. И идут, идут, нервически похихикивая и безстыдно разверзаясь навстречу душегубному инструменту…

   Сын Божий молился на Кресте за своих мучителей: «Отче, прости им, ибо не знают что делают». И все, подражая Творцу, должны также делать. А вот жены-абортницы?! Знают они что творят, или не знают. В любом случае дитя, у которого по маминой просьбе, еще в материнской утробе безжалостными металлическими щипцами отрывают голову, - вопиет ко Господу! О чем?

А как Вы думаете – о чем?

        Игумен Амвросий  /Шевчук/