Не только Православная Церковь, но и вся Россия отмечают в нынешнем году 700 лет со дня рождения св. преподобного Сергия Радонежского. Можно задаться вопросом – почему в нашей стране именно этот святой занимает совершенно особое место, почему его настолько почитают и вспоминают так часто? Из-за того, что он был великим подвижником, получил от Бога дар творить чудеса? Нет, это не ответ. В России проявили себя сотни святых подвижников и чудотворцев. Иногда указывают, что он первым в наших северных краях удалился для молитвенного служения в «пустыню», первым стел внедрять в монастырях общежитийный устав. Но и это не дает ответа на поставленный вопрос. Монахи, подвизающиеся в лесных скитах, были и до батюшки Сергия. Общежитийный устав также был известен – например, в Киево-Печерском монастыре.

            Но ведь Господь посылает и открывает нам Своих святых не случайно. Чтобы понять значение св. Сергия, надо увидеть, где и когда он жил. Итак – начало XIV в. Эпоха, когда казалось, что мир уже рушится в полный хаос. Несколько раз прокатывается чума, опустошая землю. Катятся и орды завоевателей. Обваливаются величайшие державы тогдашнего мира. Незадолго до того рухнула Киевская и Владимирская Русь. Распадалась величайшая когда-то империя, Византийская. Золотая Орда, в короткий срок добившаяся пышного расцвета, тоже пошла трещинами и зашаталась.

            Но среди хаоса возникло нечто совершенно новое. Зернышко будущей великой империи – которая будет не похожей на предшественников, но одновременно станет наследницей и Киевской, и Владимирской Руси, и Византии, и Орды. Московское княжество. Отметим: это зернышко формировали святые!… Сперва младший сын св. Александра Невского – св. Даниил Московский. Потом взялся мудрый и энергичный сын св.Даниила Иван Калита (кстати, и его в свое время числили местночтимым святым), а его наставником являлся св. митрополит Петр. Эту эстафету подхватил крестник Ивана Калиты – св. митрополит Алексий Московский. Он возглавил правительство малолетнего князя Дмитрия – будущего Донского и тоже святого.

            Но все-таки у каждого святого свое служение. У князей оно государственное. Иерархи церкви значительную долю времени и сил должны отдавать на организационные, политические, хозяйственные вопросы. А полному и чистому молитвенному служению могут отдать себя только монахи. И вот мы видим, в этой самой, изначальной точке рождения новой державы рядом с Москвой в глухом лесу появляется келья и церквушка. Поселяется искренний святой молитвенник. Основывает обитель…

            Даже из жития св. Сергия мы видим крайнюю неустроенность и бедность тех времен. Родители, ростовские бояре, обнищали. Вынуждены перебираться в другое княжество, трудиться по-крестьянски. Места, где стоит сейчас Троице-Сергиева лавра – «пустыня», безлюдные дебри. Но как раз в эти годы «зернышко» Московской державы начинает «прорастать». А батюшка Сергий и его монахи молятся. Будто поливают всходы ниспосланной им благодатью Святаго Духа! Вот в этом и сокрыто особое, уникальное значение преподобного Сергия. Он стал одним из основателей России. Одним из ее духовных отцов. Он строил рождающуюся державу. Взращивал и цементировал Высшей благодатью.

            О подвижнике пошла слава в народе. Рассказывали, как он в одиночку жил и служил в лесу, не смущался ни стаями волков, ни бесовщиной. Как делился краюшкой хлеба с медведем. Рассказывали о даре чудес, которого достиг преподобный. Монастырь был нищим, священные сосуды деревянными, вместо свечей жгли лучины. Зато по молитвам св. Сергия исцелялись больные, ожил умерший мальчик, во время служения Литургии некоторые монахи видели небесный огонь, нисходящий на настоятеля и чашу с Причастием. К нему стали стекаться другие иноки. Приезжали князья и бояре – за советами, благословениями.

            Преподобного хорошо знали в государственном руководстве. Святитель Алексий видел в нем собственного преемника на посту митрополита. Однако св. Сергий отказался – вежливо, но твердо. Он оставался чрезвычайно скромным. Хотя в данном случае дело было не только в скромности. У него был свой путь к Господу. Руководить церковными структурами, участвовать в управлении страной – это было совсем другое. Отвлекало с избранной дороги, которую он успел пройти.

            Впрочем, батюшка Сергий не отстранялся от земных дел. Но он достиг такой духовной силы, что в нашем мире, несовершенном и грешном, удостоился представлять высшую, Небесную Правду. Это проявилось, например, в 1365 г. Едва удалось погасить усобицу между государем Москвы Дмитрием и суздальско-нижегородскими князьями, как возникли раздоры среди самих этих князей. Младший из них, Борис Городецкий, обошел старшего, Дмитрия-Фому. Сгонял тайком в Сарай к хану Азизу, подмазал взятками, выхлопотал себе ярлык на богатейший город их княжества, Нижний Новгород. Засел там и уходить не собирался. Попробуйте, выгоните!           

 Дмитрий-Фома пробовал вести переговоры, но ничего не добился. Он преступил гордыню и обратился к недавнему сопернику, Дмитрию Московскому. Просил рассудить его с Борисом.  Государь и святитель Алексий согласились. Поощрять разбойничьи замашки его брата было нельзя. Разгорится новая усобица, князья наведут друг на друга татар, а пострадают-то простые люди. Митрополит снарядил в Нижний послов архимандрита Павла с игуменом Герасимом, велел подключиться суздальскому епископу. Нет, куда там! Увещевания Борис и в грош не поставил. Задиристо отвечал, что церковникам нечего вмешиваться, князей судит Бог. То есть, выражал готовность воевать – это и будет суд Божий.

Но в Москве рассуждали, что надо уберечься от войны. Св. Алексий и государь нашли еще одного посла, необычного. Попросили взять на себя эту миссию св. Сергия Радонежского. Он пошел один, без всякой свиты, пешком. Он всегда ходил только пешком. По дорогам шагал скромный монах в латанной рясе, с простеньким деревянным посохом. Но князь Борис, узнав про такого посла, не захотел его даже слушать. Что ему игумен крошечной обители? К нему и получше приезжали, в расшитых ризах, с золотыми крестами. Пусть убирается покуда цел. А монах не спорил, не ругался. Посмотрел ясными глазами на напыщенного Бориса, поклонился и вышел.

Но вскоре прибежали слуги, рассказывали невероятное: св. Сергий ходит по городу и затворяет храмы. Все храмы! У него особые полномочия от митрополита, но и про Сергия уже шла такая слава, что перечить ему не осмеливались. Если бы священники воспротивились, то прихожане не позволили бы. Ужасались, рыдали, а исполняли… Борис не мог понять, что происходит. Какая же власть, какая сила явилась в город – выше его княжеской власти? А одновременно прискакал гонец, привез новость. Брат Дмитрий-Фома и Дмитрий Московский выступили на него вместе. И что делать, отбиваться от них? С людьми, парализованными страхом, отлучением от церкви? Пока не поздно, Борис поскакал навстречу брату. Молил о мире, уступил во всем. Усобица погасла, не начинаясь.

Великий князь Дмитрий и его брат Владимир обращались к св. Сергию и с просьбами иного плана. Они взялись укреплять рубеж по берегам Оки. Орда распадалась. Разные ханы резались друг с другом. То выигравшие, то проигравшие налетали пограбить, нахватать пленных. Раньше от набегов откупались данью. Теперь это становилось бесполезным. Заплатишь одному – имеются и другие ханы.

Князья возводили крепости – Серпухов, Лопасню, Коломну. Каждое лето на Оку стали выходить государевы рати. Но границы прикрывались не только крепостями. В строящийся Серпухов князь Владимир Андреевич пригласил св. Сергия Радонежского. Попросил устроить там монастырь – он был назван Высоцким. С аналогичной просьбой к св. Сергию обратился Дмитрий Иванович – чтобы преподобный учредил монастырь поблизости от Коломны. Для этой обители преподобный выбрал место в Голутвине, назначил настоятелем св. Григория Голутвинского. Еще один пограничный монастырь, Покровский, был учрежден в Боровске. Ученик батюшки Сергия св. Савва Сторожевский, основал и возглавил монастырь в Звенигороде.  

Воинское и духовное – это были две части единого целого. Как богатырское кольчужное ожерелье и крест на шее. Что защищал ратник? Не только родных и землю. Он защищал родные святыни. Но и святыни поддерживали его, защищали ратника. Что он значил без Божьей милости?

Храмы и обители строились не только по границам.  В 1379 г. Дмитрий Иванович решил ставить монастырь на важной Суздальской дороге. Освятить оживленную дорогу, служить перевалочным пунктом, пристанищем для путников. Для этого великий князь опять поклонился св. Сергию. Игумен сходил в село Стромынь, выбрал место, освятил возведенный там деревянный храм Успения Божьей Матери. Настоятелем назначил своего ученика св. Савву Стромынского. Потом и Савва основал новый монастырь, женский, возле Аристова погоста на Клязьме (ныне г. Лосино-Петровск).

Еще один ученик св. Сергия – св. Роман, возносил моления в Благовещенском Киржачском монастыре. При участии батюшки Сергия в Москве был основан Симонов монастырь, под Ростовом - Борисо-Глебский. Настоятеля Троицкой обители называли «первоигуменом земли Русской». Такого чина не значилось ни в одном церковном уставе, он родился в народе, от Бога. Сколько дорог он измерил собственными ногами, скольких святых воспитал для Церкви!

Урочище Маковец, где преподобный начинал свой подвиг, больше не было пустынным. Вслед за монахами к Троице-Сергиевой обители переселялись миряне. Хотели жить поближе к святому месту. Там, где шелестели густые леса, вставали деревни. Да и вообще в окрестностях столицы «пустынь» оставалось все меньше. Но бескрайние леса лежали на севере, и последователи св. Сергия, вдохновившиеся повторить его путь, отправлялись туда. Так был построен Авраамиев монастырь близ Чухломы, Железноборский возле Галича, Воскресенский на реке Обноре. Св. Кирилл взялся рубить келью и молиться на берегу Белого озера, св. Ферапонт на Сухоне, св. Дмитрий Прилуцкий под Вологдой. Со временем их монастыри станут знаменитыми, тоже обрастут деревнями, слободами. Так началось совершенно необычное, уникальное освоение Русского Севера – не армиями, не купеческими колониями, а монастырями!

Всего же св. Сергий и его ученики устроили более 40 монастырей. А от них, в свою очередь, отпочковались еще полсотни монастырей. Вся Русь покрывалась ими, как зримым знаком благодати Небесной. Опять же, как самой надежной защитой от бедствий и напастей. Заметим, Московское княжество еще не начало разрастаться территориально. При Дмитрии Донском территориальных приобретений почти не было – присоединилось только небольшое Мещерское княжество. Но именно монастыри уже формировали основу будущей огромной державы. Святой Руси! А обширная духовная связь этих монастырей, распространяющаяся и к южным границам, и в северные леса, сбегалась и стягивала все святые обители к единому центру. К Троице-Сергиеву монастырю и к Москве.  

Особенно ярко духовный авторитет св. Сергия проявился перед Куликовской битвой. Об этих эпизодах многие знают, но редко представляют, почему же он сыграл столь ключевую роль в эти дни. Дело в том, что святитель Алексий к этому  времени умер. А греческая церковь, которой подчинялась русская, переживала далеко не лучшие дни. Византийские императоры уже вовсю напрашивались к католикам, клянчили заключить унию. Константинопольская патриархия виляла в угоду императорам. Отношения там царили далеко не честные. Своего кандидата в митрополиты протолкнула Литва – в Москве его не приняли. Но и среди русского духовенства возникли споры. На пост первосвященника претендовали духовник государя Митяй, суздальский епископ Дионисий, были и другие кандидаты. Как бы то ни было, накануне грозных событий, когда с юга уже наползали полчища Мамая, заполонившие все степи, Русь осталась вообще без митрополита! И тем не менее, ни у кого не повернулся бы язык сказать, что Русская Церковь осталась обезглавленной. Ее душой, ее истинным предводителем был игумен, не имевший никакого официального сана, св. Сергий Радонежский.  

            Летом 1380 г. в Москву стекались войска. Прибывали князья с дружинами, пылила по жаре пехота. Город заполнялся ратниками, воинские станы раскинулись по окрестным лугам, на улицах и площадях перемешались ярославский, вологодский, костромской выговор. Оставалось дать команду, и вся эта масса, гомонящая, возбужденная, сыплющая озорными прибаутками, выступит… может быть, на смерть, на муки, на увечные раны. Легко ли было дать ее, такую команду? Легко ли оборвать привычное и шагнуть в неизвестность? Но поблизости был единственный человек, способный рассеять сомнения, утолить тяжесть на душе. Государь велел седлать коней. Полетел туда, где внимательно и радушно встречали любого странника, хоть князя, хоть нищего. В Троицкую обитель к св. Сергию.

Дмитрий волновался, переживал, и встреча скомкалась. Вроде, даже непонятно было, зачем приезжал. Но преподобный все понимал без слов. Остановил Дмитрия, заспешившего в обратный путь, пригласил к простенькой трапезе с братией. А за столом вдруг сказал, отвечая на незаданный вопрос: «При сей победе тебе еще не носить венца мученического, но многим без числа готовятся венцы с вечной памятью». Скромный, сугубо мирный монах говорил о победе, как о чем-то само собой разумеющемся. Впрочем, переспросил, действительно ли не осталось надежд разойтись без кровопролития? Предложил почтить Мамая «дарами и честью» - может быть, Господь, видя смирение государя, укротит ярость ордынского властителя?

Дмитрий пояснил, что уже делал это, «но он еще с большей гордостью возносится». Игумен кивнул: «Если так, то ждет его конечное погубление». Среди иноков великий князь приметил знакомые лица. Вспомнил их – два брянских боярина, Пересвет и Ослябя. Великолепные бойцы, поступившие на московскую службу, а позднее надумавшие удалиться от мира. Дмитрий был окрылен благословением преподобного, и как-то неожиданно для самого себя, по наитию, попросил дать ему бывших бояр «от твоего чернеческого полка». Св. Сергий будто ждал необычной просьбы. Призвал Пересвета и Ослябю, велел принести две схимы. Налагая их на иноков-богатырей, произнес: «Время вашей купли настало». Произнес тихо и просто, а смысл заставлял содрогнуться. Речь-то шла об искуплении души. А путь к искуплению показал Сам Христос. Через смерть «за други своя»…

            Преподобный Сергий и позже старался укрепить дух Дмитрия. Вдогон русской армии отправил монаха, он передал князю освященную просфору и записку: “Без всякого сомнения, государь, иди против них и, не предаваясь страху, твердо надейся, что поможет тебе Господь и Пресвятая Богородица”. А в день самой битвы Св. Сергию, находившемуся очень далеко от Куликова поля, было дано видеть и чувствовать, что происходит. Он молился с братией и начал вдруг называть имена людей, чьи души отлетали к Престолу Всевышнего. Ну а после победы Дмитрий, прозванный с этого времени Донским, снова посетил Троицкий монастырь. Принес свою усталость, тяжесть и горечь потерь – и снова преподобный понял его. Наставил учредить новый день поминовения павших, Дмитровскую родительскую субботу.

            И все-таки это было трудное, чрезвычайно трудное дело, собирать Русь воедино! Нам сейчас даже трудно представить, до какой степени довело людей феодальное разобщение! Например, рязанцы давно уже считали москвичей чуть ли не кровными врагами. Напали на обозы, возвращавшиеся с Куликова поля. Грабили, резали и захватывали в плен раненных. Тех самых, которые заслонили их собственной грудью! Донской и его соратники проучили неразумных соседей, воинские отряды прошлись по Рязанщине, разорили города.  

            Нет, задиристый рязанский князь Олег Иванович не угомонился. Внезапно налетел и сжег Коломну, а выступившую против него рать заманил в засаду и растрепал. И что же оставалось делать Дмитрию Ивановичу? Посылать на Олега большую армию, в который раз карать? Но сколько это может продолжаться? Сколько будет литься понапрасну русская кровь? Государь обратился к батюшке Сергию. Преподобный, как обычно, не отказался быть миротворцем. Сейчас не пешком пошел, а поехал на тележке, годы давали себя знать. Олега Ивановича его визит поверг в настоящее смятение. К концу земной жизни слава и авторитет преподобного стали неоспоримыми. Люди твердо знали и верили, он – святой. Уже святой! Среди них жил, говорил, творил человек, на котором лежал отблеск Божьей Славы. Но и Божьей Силы, Божьей Власти. И этот человек неожиданно появился в бедненькой, кое-как восстановленной от погромов Рязани. Внешне св. Сергий был таким же, как раньше – скромным и тихим. Он не грозил пораженному Олегу, не затворял у него церквей. Он всего лишь завел с князем разговор «о пользе души и о мире и о любви». Ничем не прошибить было упрямого рязанца, ни взбучками, ни здравым смыслом, понятия о чести и старые обиды перевешивали любые аргументы. Но «кроткие словесы» преподобного проняли его! Олег «умилися душею», устыдился святого мужа. Согласился заключить с Дмитрием Ивановичем «вечный мир и любовь в род и род». Отпустил всех пленных. Для закрепления мира дочку Дмитрия Донского Софью сосватали за Олегова сына, Федора. И исчезла стародавняя вражда соседей. В прах рассыпалась, будто ее не было.

В 1389 г. преподобному довелось устанавливать мир и в самой Москве – двум героям Куликова поля, братьям Дмитрию Донскому и Владимиру Храброму их приближенные налили клеветы в уши, нарастала обида друг на друга, они чуть не поссорились. Нет, не допустил св. Сергий. Поговорил с тем и другим, и оба остыли. На Великий Пост 1389 г. покаялись друг перед другом. Это оказалось тем более важно, что у Дмитрия сказывались его раны и контузии, он серьезно болел. Св. Сергий стал одним из тех, кто утвердил его завещание.

Сам преподобный пережил государя на три года. А держава, созданная ими стала разрастаться. Она отражала всех врагов. Выплеснулась к студеным и теплым морям. Открыла себе дороги и в Европу, и в Азию. Это держава, в которой живем мы с вами – Россия - Святая Русь. А как же иначе? Ведь мы до сих пор живем под покровительством батюшки Сергия, его учеников, Дмитрия Донского, митрополита Алексия и всех-всех наших соотечественников, сумевших достичь Царствия Небесного. Мы до сих пор молимся им. И пока они не отвернулись от нас за наши грехи, пока слышат и откликаются на молитвы – кого бояться нашей стране?

Валерий Шамбаров