Почему после проповеди Андрея Первозванного Русь не стала христианской и при Крещении Руси князем Владимиром у нас не было мученичества – рассказывает духовник Донской обители иеросхимонах Валентин (Гуревич).

Не мы приводим людей в Церковь, а Господь. Он касается Своей благодатью сердца человеческого. Был у меня такой случай. Это происходило еще при советской власти, так получилось, что у меня находились слова, и люди приходили в Церковь. А один человек, который был мне очень дорог, все время противился. Мне именно это пережить было очень тяжело.

Однажды я просто настолько ясно все объяснил, что противоречить было уже нельзя. И тогда у этого человека просто был вопль: «Почему, - говорит, - на меня оказывается такое давление? Ты сказал слово, посеял его во мне. Оно должно дать всход. Оставь меня в покое! А ты проявляешь такое вот насилие». Это был действительно вопль души.

В этот же день я ехал в храм на вечернее богослужение и встретил по дороге прихожанина нашего храма. Мы продолжили путь вместе, и я рассказал ему о своей скорби. А он говорит, что читал недавно Льюиса «Письма Баламута» это переписка двух бесов. Старший младшему там пишет про Христа: «Мне Он непонятен. Он говорит, что любит человека, - и при этом оставляет его свободным. А для меня любовь к тебе – это крепче держать тебя в своих когтях!»

Потом, на следующий день, я был на литургии. Служил отец Валериан Кречетов и говорил проповедь. Он рассказывал про Андрея Первозванного, который проповедовал в наших пределах. И после проповеди апостола не получилось так, чтобы страна сразу стала христианской. Шли века, и как будто после апостольских трудов не осталось и следа… Почему так? – спрашивал батюшка. Не могло так быть! Неужели ничего?

Даже в тех краях, где была письменность, очень многие памятники того времени были потом уничтожены, и свидетельств не осталось почти никаких, которые могли бы подтвердить евангельские события. Однако все равно апостольская проповедь не могла пройти безследно. Обязательно должны были остаться какие-то общины и ученики. Может быть, они были тайные, потому что страна была языческая.

Народы бывают разные. Где-то, как море разливанное, сразу распространяется учение о Христе. В других местах это какая-то река, как после проповеди апостола Фомы в Индии. Где-то еще, как, например, возможно, у нас после проповеди апостола Андрея Первозванного, образуются подводные течения. Такая невидимая закваска, вероятно, уже действовала в народе и свидетельствовала о Христе.

Может быть, эта закваска и была причиной того, что, когда уже при князе Владимире произошло Крещение Руси, у нас не было мученичества, которое сопровождало Крещение у других народов.

У отца Валериана есть такое свойство: он в своих проповедях часто отвечает именно на те вопросы, которые есть у присутствующих в храме. Он точно взаимодействует во время проповеди с паствой и в то же время ведет диалог с Вышним миром. Он даже озвучивает мысли тех, кто слушает его. Словом, когда батюшка стоит на амвоне, происходит коллективное сотворчество Небесной и земной Церкви, а батюшка является тем чувствительным «органом», который синтезирует мысли прихожан, свои и наитие свыше. Если у кого-то боль на сердце – они получают ответы, как бальзам на раны сердечные.

Итак, завершая свою проповедь, батюшка сказал, что, как каждый этнос подобен человеку, так и человек – этносу. И только Господь знает, кого, как и когда к Себе обратить. Потому что Господь знает, что для одного исповедание христианства возможно с детства, а про другого Господь знает, что он этого не вынесет. Потому что могут быть гонения, какие-то скорби, и он отречется от Христа. Это будет хуже. Кто-то вообще может только на смертном одре уверовать. Господь знает, кому и когда открыть сердце. Мы не должны ни на кого оказывать давления.

Мы просто должны сказать слово, а чтобы оно было принято и дало плод – это уже дело Божие. Невольник – не богомольник.

Журнал духовно-нравственной культуры «Покров» № 01 (529) 2015 г.