Москва, 1948 год. Железнодорожное училище №3. Группа мастера производственного обучения Евгения Николаевича. Мастер на этой фотографии всего на пять лет старше своих учеников, но ему уже есть что вспомнить...
Тогда, пять лет назад, в сорок третьем году, Женька учился тоже в третьем железнодорожном училище, только не в Москве, а в городе Чусовом. Летом учащихся отправили на лесозаготовки. Ребята связывали бревна в пучки и сталкивали в воду. Затем плотогоны составляли из пучков бревен плоты и сплавляли их по реке Чусовой. Закончив работу, пацаны вместе со стареньким мастером должны были самостоятельно сплавиться по реке на плоту, чтобы вернуться в город.

Вначале шли хорошо и скоро, да горная река очень коварна, и справиться с управлением плотом, не имея опыта, совсем не просто. На одном из перекатов плот перевернулся. К счастью, всем удалось выбраться из воды на берег живыми, но запас продуктов и вещи ребят пошли ко дну. Места кругом безлюдные, лес на сотни километров. Что делать? Старый мастер повел группу на поиски дороги.

Шли несколько дней. Питались грибами, изжаренными на костре - костер удалось развести не сразу, пока мастер не нашел и не просушил лежавшие в кармане спички. Наконец ребята заметили впереди какое-то жилье. Бросились было навстречу, но старик успел их задержать. Отправился сам на разведку. Через некоторое время прибежал назад: "Уходим. Быстро".

"Помню, несемся мы по лесу из последних сил, - вспоминал отец. - В глазах мелькают грибы, мы топчем, сшибаем их на бегу, льет дождь." Наконец остановились. Мастер объяснил, что они набрели на лагерь. Заметив посторонних вблизи лагеря, охрана обязана была их задержать. В военное время это означало расстрел на месте без разбирательств.

Еще долго, несколько суток группа брела по горному лесу. Днем шли, светлыми холодными ночами дрожали, прижавшись друг к дружке, у костра. Наконец измученные ребята и пожилой мастер, чуть живые, набрели на дорогу, где их подобрала машина.

Всю оставшуюся жизнь отец терпеть не мог грибы: собирал, помогал их готовить, но есть отказывался.

10. ТРУДОВОЙ ФРОНТ.

На фото: 1945 год, студенты Люблинского железнодорожного техникума.

Трудовые резервы военных лет...  ребята, впервые пришедшие на работу и с ходу выполнявшие двойную и тройную норму, зачастую на довольно сложных работах, где еще освоиться нужно. И это все одолевали мальчишки военного времени.
Отец вспоминал, как в свои 14 лет работал помощником машиниста электровоза. В сорок первом многих машинистов призвали на фронт; кадров катастрофически не хватало.  Машинистами становились женщины, в помощники им шли дети, подростки. Вскоре ошибка с призывом железнодорожников стала очевидной: большинство военных грузов, технику, вооружение, боеприпасы перевозили на поездах, и от работы железных дорог во многом зависел исход войны. С апреля сорок третьего всех служащих железных дорог объявили мобилизованными. У них появились воинские звания, как у военных: например, лейтенант тяги.
Участок, где находилась станция Чусовская, был открыт для движения в 1874 году. Одна из первых горных железных дорог в России, инженерное достижение того времени, Пермская дорога отличалась сложными и тяжелыми условиями: много подъемов, крутых поворотов, мостов, тоннелей.
Поскольку паровозы не справлялись с нагрузкой, дорогу электрифицировали. Это случилось перед войной. В годы войны пользовались электровозами ВЛ-22 выпуска московского завода «Динамо». В годы войны приходилось формировать очень тяжелые грузовые составы, часто двойного веса, потому что на платформах, как правило, перевозили на фронт танки из Челябинска и Тагила. Нередко сцепляли вместе два электровоза, а третий использовали в качестве толкача, чтобы осилить путь. Люди и техника работали на износ. Бригады и электровозы часто не удавалось вовремя заменить, при этом техника выходила из строя, но люди  выдерживали перегрузки. С огромным напряжением трудились машинисты, ремонтники, работники дорожных служб. И днем, и ночью, и в жару, и в 40-градусный мороз.

"Поезд идет вперед, через горный лес, места красивейшие - как в сказке, мелькают заснеженные деревья. Но нам не до сказки, надо смотреть в оба. Моя задача - следить за хвостовым вагоном на поворотах - прошли ли нормально, виден ли сигнальный огонь; а повороты идут один за другим, и состав очень длинный; нужно общаться и следить за  машинистом, чтобы не уснул за штурвалом, и самое главное, надо самому не уснуть и не упасть от усталости. Очень хочется спать, особенно в предутренние часы. Падаем с ног, но смены нет и нет, идем строго по расписанию. И вот, наконец - станция, где живет машинист. Дома его уже ждут. Стоянка всего несколько минут, но он должен успеть за обедом. Пока состав ждет на разъезде зеленого света, машинист выскакивает из кабины электровоза и бежит вперед по ходу состава. Проходят минуты, дают зеленый, я трогаю с места и веду состав на самой низкой скорости, потом торможу, и мой командир вскакивает на подножку с горячей едой в деревянном чемоданчике - для себя и для меня."
На Урале Женька пробыл два года. Его работа и жизнь были настолько тяжелы, что никаких фотографий и документов от тех времен не осталось. Кроме единственной грамоты на очень хорошей, плотной бумаге. И годы спустя, чтобы собрать свидетельства для оформления пенсии и получить медаль труженика тыла, отцу пришлось обращаться в архивы.
В сорок четвертом Евгений приезжал в родное село в отпуск. Об этом приезде сохранилась любопытная история, связанная с коровой военного времени.