Старший брат моего отца Лев, двадцать пятого года рождения, был призван на фронт в сорок третьем. Служил в артиллерии, дошел до Германии. Родным рассказывал, что в конце войны молодежь берегли и в самое пекло не посылали. Однако в боях участвовал в составе расчета, был ранен, побывал в госпитале. В мае сорок пятого наши войска стремительно оттесняли врага на запад и, окончательно уничтожив подразделения Вермахта, километров пятьдесят по ошибке наступали и на союзников, так же бежавших от нашего огня. Юморист Левушка шутил, что успел повоевать и с англичанами.

А после войны Лев оказался в Восточной Пруссии. Там прослужил еще долго. Летом сорок шестого Евгений поехал навестить брата. Встретились, обнялись, поговорили. Лев отправился на службу, Женька принялся изучать окрестности.

Немецкая территория... Опустевший город предстал перед ним в руинах. В Кенигсберге не оказалось ни одного целого дома. Евгений подошел к развалинам кафедрального собора, выгоревшего полностью при штурме. С удивлением заметил перед собой могилу Иммануила Канта. Надгробие не пострадало. Путник остановился, огляделся вокруг, задумался. Где-то за морем угасал закат, на небе загорались первые звезды. Кругом стояла тишина. "Две вещи поражают меня в мире, - говорил Кант, - звездное небо над нами и моральный закон внутри нас".

Великий мыслитель происходил из семьи бедного ремесленника. В юности, как и Женька, испытал голод и немалые лишения. Но все-таки смог преодолеть трудности на своем пути и, работая учителем, дорос до знаменитого профессора университета, властителя умов, чье философское учение легло в основу цивилизации, оказалось признанным как в Европе, так и в Азии. "Послушай, Лев, - говорил Женька брату поздно вечером, - как звучит категорический императив Канта. ...Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству - и в своем лице, и в лице всякого другого - как к цели. И никогда не относился бы к нему только как к средству". - "Императив, говоришь? Что такое императив?" - "Повелительное наклонение глагола. Или, проще говоря, приказ, который нельзя нарушить." - Брат покачал головой. "Эх, знаем мы их приказы и цели!" - "Вот я и думаю. Как же могло случиться, что самая организованная в мире нация, которая создала науку, технику, культуру и проповедовала такое учение, вдруг взяла и породила фашизм? Кем же был Гитлер? Как он смог овладеть Германией? Почему произошла эта страшная трагедия нашего века?" - "Ого, братишка, серьезные вопросы задаешь. Давай-ка разбирайся в них. Учись на историка. А может, политиком станешь. Защитишь человечество от войн?" Женька улыбнулся. "Ну а я занят презренной прозой. Тебе, ученому, колбаски достал". Оба засмеялись. Лев выложил на стол несколько батонов ароматной копченой колбасы.

На следующее утро, попрощавшись с братом, Женька повез драгоценные батоны в деревню. Когда же настало время возвращаться из родных мест в Москву, в техникум, то, придя на станцию Тихонова Пустынь, он обнаружил, что все составы идут мимо переполненными и втиснуться в тамбур невозможно. Но что за трудности в семнадцать лет! Недолго думая, парень вскочил на порожнюю платформу затормозившего товарняка. Усевшись на деревянный чемоданчик, с ветерком помчался мимо лесов, полей, полустанков. Смотрители и стрелочники яростно грозили кулаками нахалу, но поезд грохотал по рельсам без остановок до самой Москвы. При подходе к Сортировочной машинист затормозил, и безбилетный пассажир, посмеиваясь, шустро прыгнул под откос, не дожидаясь спешившей к нему охраны.

Через два года, после упорной подготовки, Евгений поступил на исторический факультет Московского университета.