Весной 2015 года группа небольшая паломников из Бывалинского храма во главе с настоятелем игуменом Амвросием (Шевчуком) посетила родину нашего небесного покровителя – великомученика Никиты. Представляем вашему вниманию путевые заметки о паломничестве.

      Немножечко о языковом барьере. Он, конечно, есть, но преодолимый. Старшее поколение местных жителей все худо-бедно учили русский когда-то или хотя бы понимают что-то. Главное – говорить не спеша. Тогда у сербов включается некий  ступор на пару секунд после вашей речи, а затем, информация проходит по нужному руслу и где-то переводится хоть как-то и они уже улыбаются и отвечают вам. Вот тут и надо не расслабиться и постараться расчленить их быструю скороговорку на составляющие и интуитивно, выхватывая куски речи, повторяя их порой вслух за автором (и, безусловно – вызывая все – от улыбки до смеха и, порой – хохота) вы сможете пообщаться. Язык интересный, так как – славянский. Много церковнославянских слов в обиходе и порой даже это вызывает внутреннее сопротивление – как же так, мы, понимаешь, Евангелие по-таковски читаем, а вы про, простите, бытовые условия, дорогу или магазин с продуктами глаголите?! Но смиряешься, потом и сам начинаешь простые фразы составлять. Читать сложнее – мешает приращиваемый к некоторым буквам твердый знак, который совсем не то, что в России обозначает. Но и его можно по смыслу побороть и понять. Некоторые слова надо просто вслух и быстро попроизносить и тогда станет ясна связь с русскими. Пример – памятник Челе Кули. Башня черепов в Нише. Челе – чело - черепа, из которых башня выложена. Все понятно. А изначально – прямо - заграница и «моя - твоя – не понимай»!

С трудом объясняли таксисту, куда и к какому памятнику Николаю нам надо. Он так и не понял. Но зато мы знали, что по главной улице  - мы мимо не проедем. Так и случилось. Как только в центре шоссе зазеленел куполами храм святого Саввы, мы напряглись и дружно закричали – «Вот он!», - указывая направо, где в одиночестве, почти трагическом, возвышался памятник нашему Государю-мученику. Таксист искупил свое незнание такого значимого для русских места лихой парковкой прямо на тротуар, в десяти шагах от сооружения.      

Памятник стоит на месте русского посольства, открыт со всех сторон, позади него пространство, уходящее вниз под уклон, а перед взором главное шоссе и вдали - парламент Сербии. Мы спели величание Государю, сняли на фото и видео весь комплекс и радостные отправились к собору святого Марка, за спиной которого притулилась русская Свято-Троицкая церковь. В соборе Марка-евангелиста  большая перспектива отделочных работ, но снаружи он не уступает в грандиозности многим храмам, виденным нами. Это чисто византийский храм по архитектуре. Внутри две замечательные мозаики: над могилой царя Душана и патриарха Гермогена. Весьма и весьма студено, но это – составляющая всех церквей Сербии, ибо с отоплением там туго.

Мы закупились в лавочке и передали гостинцы и собирались уже уходить, как вдруг к нам подошел седой серб и взяв у меня благословение спросил: «Вы знаете, что сейчас в 12.00 состоится панихида по жертвам бомбежек НАТО?» Мы хоть и не знали, но поддакнули и решили остаться. Народ стал собираться - человек до пятидесяти. Пришел седой священник и три диакона с двойными орарями и начали служить. Все сербы и мы стояли со свечами. Подпевало всего несколько человек. Панихида шла споро и красиво. Много мужского народа входило в алтарь, а один совсем не в сане, а в джинсах и кроссовках что-то делал на престоле, похоже - убирался. Может престол у них неосвящённый после бомбежки? Или это допустимо? Тогда, при бомбардировках, сильно пострадал и русский храм, и телецентр в двух шагах.

По окончании взяли листовки и отправились к стоянке такси, поехали в Раковицы в монастырь, в котором погребены патриархи Павел и  Димитрий. Ехали долго, но это район Белграда. Красивые кованые ограды и игрушка-храм, и чистенькие стены после убитых окраин столицы выглядели вполне по-московски. У свечницы взяли разрешение на съемку внутри ограды. Спели панихиду на могилках патриархов. А потом пошли в храм, где нас любезно встретил местный отец Михаил. Сказал, что в прошлом году был в Москве и крестил мальчишку. Дал нам свою визитку-календарь. И, конечно, разрешил снимать внутри храма. Сказать хочется, что там  Сергий Радонежский и Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский и оптинские новомученики, и наш Никита Готфский, и Царская семья - и все на золоте - и богато и красиво. 

Входные монастырские врата расписаны как в Лавре преподобного Сергия, с одной стороны - Христос с местными святыми, а с другой - Пресвятая Богородица со святыми женами. 

Затем таксист отвез нас в главный магазин сербской Патриархии. Впечатление - весьма пафосный, но очень много греческих образцов и изделий. Своих даже пасхальных открыток всего десяток одного вида и размытого, не лучшего качества. Облачений с десяток. Книг много, часто это наши богословы, что не может не радовать (грудь распирает от патриотизма). Нашлись и отец Константин Островский и «Несвятые святые». Есть и сербские книги, но немного и детская литература представлена в основном житием святого Саввы, переводами жития Серафима Саровского, копиями наших детских молитвословов. Нет иллюстрированных историй Сербии и ее Церкви для детей. Вся детская литература  состоит из книг Библейского общества. Но все-таки  мы взяли с полтора десятка их изданий для изучения и научения.

Потом таким же путем рванули в книжарню или книжный магазин сербский. Разочарование. Книг по истории Сербии нет. Школьно- письменных товаров своего производства нет. Седой бородатый представитель братской интеллигенции, почесав голову и бороду, констатировал факт засилья китайщины и европейских брендов. Оттуда пешочком прошлись по  улице Святого Саввы сквозь толпы сидящих в уличных кафе людей. Когда работают? Много курят – даже не то слово, просто дымят как паровозы, и кажется, - едят дым.

Зашли в текстильную. Там фартуки - куда же без них?! Там же и бейсболки сербские. Прошли по улице и в отель. Мимо гостиницы «Москва», которая царит в центре и всем заявляет о своей неприкосновенности, дороговизне и элитности, почти как «Балчуг» в нашей столице. Потом ужин в гостинице и под ночь - чай у матушек в номере. Все ужасно устали. Филарета даже бредила и сквозь сон спрашивала у Капитолины – «сколько можно еще печь эти булки?» На вопрос Капитолины - «какие и где?», был ответ – «в Караганде».

Обсуждали тему внезапно открывшейся возможности отправиться в Косово и Метохию, которая, по мнению матушки Капитолины - была тайной мыслью всей группы. Решено было утром связаться с организаторами и задать все вопросы, но возникло сомнение, что мы - как не сербы и иностранцы не сможем в поездке поучаствовать. В конце концов - так и вышло. 

…В 18.00 и в 20.25 по Белграду ревела сирена воздушной тревоги. Мы не испугались и не обратили внимания, так как – «где наша не пропадала», а оказалось - это в память о натовских бомбежках. По столице было много митингов и концертов. Сербы всегда гуляют, много разной музыки звучит в городах. 

…Утром в среду, позавтракав, начали собираться на выезд и, как мы думали - на возможный отъезд в Косово. При сдаче ключей на ресепшене, заговорили с шеф-ресепшеном и показали листовку. Он ответил, что без проблем попадем - куда хотим. И перевел нам текст листовки, хотя мы приблизительно его и сами поняли. А затем по нашей просьбе он перезвонил по телефону, указанному под текстом и все рассказал. На том конце предложили нам подождать сорок пять минут и встретиться с самим Милутином, который является организатором поездок и все решит. Но тут уже возникли сомнения в том, что все будет правильно, так как зазвучали в разговоре слова - война в России, санкции, виза, Стамбул, амбассадор, и прочие "безумные глаголы". Мы расположились на столиках уличного кафе и стали ждать встречи. Пока ждали - нам предложили чай и кофе. Чек - кеш 640, мы вложили, из-за неимения мелких денег, в счетовую книжку 1000. Нам вернули 300 динариев. Молодцы, не стали набрасываться на бедных туристов. 

А вот и он - наш организатор. Мы пока его ждали, заглянули к нему на сайт, который также был прописан в листовке. Там в фотогалерее отметили фотографии с казаками в  Крыму. Это тоже не вызвало сильной уверенности в легитимности сей организации. Как - то показалось, что солидная структура с международным весом не станет рекламировать свои действия в сей щекотливой ситуации на международном рынке. 

Дяденька начал говорить, но сначала - все что надо сказал я. К концу беседы окрепло понимание того, что данная поездка не для нас, не хотелось переодевать матушку Капитолину в мужское платье, а батюшку Амвросия в женское и провозить обоих, как нелегалов в Мексику - под полом автобуса. Перспектива стоять на косовской границе с поднятыми руками и слушать лай овчарок - не улыбалась нам при всей нашей не боязни - быть убитыми при переходе границы непризнанного Сербией государства. Даже при всём при том, что Ирина Вячеславовна Лаухина проявила героизм и  согласилась пострадать до конца в этом благом деле. 

После длительного разговора, в котором участвовали все и все друг друга понимали, несмотря на разницу в языке, поняли больше, чем говорили. Мы приняли решение, которое вызревало со вчерашнего вечера. Сделали так - передали два пакета с гостинцами из Бывалино- чашки, фартуки, пасхальные яички, конфеты, шоколад, визитка, иконочки, чай в жестяных коробочках с Петром и Февронией и преподобным Сергием этому представителю косовского края. Ему же отдали и записки с долларовой поддержкой, а также пакет с «евриками» для передачи в Высоко-Дечанский монастырь. Он нам еще долго пытался рассказать, что с его помощью и помощью его организации мы можем побывать в Хиландаре, Румынии, Сентендре. Но для нас это был пройденный этап и мы сами могли - куда хотим попасть и без его посредничества.

Согласились на том, что следующим летом сербы, поехав в Москву, приедут и в Бывалино, и там посмотрят красоту православия в нашем родном Павловском Посаде. Наконец, все решено, последнее «прости» на ресепшене и нам выводят нашу ласточку из подземного гаража, самим это сделать почти нереально из-за узеньких улочек и крутых выездов. Вот наше арендованное авто стоит на пути из Белграда и мы в него садимся. 

Дорога на выезд мимо отеля «Москва», памятника царю Николаю, вида на храм святого Саввы. Трасса на аэропорт «Николай Тесла» и мы мчимся на север в Сремску Митровицу. Засыпаем все, кроме, естественно, рулевого. Поля, деревеньки, церквушки. Вот и Митровица. Дома один-два этажа. Где беднее, где богаче. Местные любят ставить жалюзи и решетки. Надписи на стенах из баллончиков. Улицы с односторонним движением. Много магазинов под названием «пекара» - это значит хлебный с возможностью выпить чаю или кофе с горячей выпечкой, типа пиццы или рогаликов. Зашли в книжару - все китайское или европейское, ничего сербского. Даже тетради с картинками их футбольных клубов «Партизан» и «Красная звезда», подозреваю, напечатаны тоже в столь популярной «сине». В текстильном купили пару кусочков ткани. А вокруг –«поправка обувки» значит - ремонт обуви. Кстати, там это часто встречающийся мелкий бизнес. Обувь чинят, а не выбрасывают, как у нас. Но, ничего, думаю, - придет и наш черед экономить на этом и бережливее относиться к обуви и одежде, машинам и технике. Придет черед - кризис так просто не отпускает. И нам наука. 

Так ничего особого и не увидев в Митровице, мы помчались на Фрушку Гору. Вопреки навигатору и основываясь на здравом смысле. Километров двадцать- тридцать среди полей с овечками и пахотой и вот первый указатель налево на монастырь Петковицы. 
Красивый храм и внизу под ним источник с часовенкой в честь великомученицы Анастасии. Пьем водичку и поем величание. Вокруг ни души, хотя - деревня. Но видно, что здесь бывает «крутой отрыв» - мусорный контейнер полон бутылок, место для застолий, несколько кострищ.

Мы едем дальше. Поля и виноградники и ничто не предвещает, кроме нескольких самопальных указателей, на наличие какого-нибудь монастыря. Едем и едем, и вдруг, прямо под ногами, внизу и на резком склоне врата и белый храм. Паркуемся и входим. Видим суету у храма и какая-то матушка ( как потом оказалось - искушенница Милка) стоит у дверей с явным намерением впустить нас внутрь церкви. Мы кланяемся и входим. Древние фрески, частично утраченные, но все- таки понятные и приятные, тем более с образом нашего Никиты, встречают нас. 

У алтаря под стеклом в восковой руке – хранится частица мощей святой преподобно-мученицы Параскевы. Величаем ее и прикладываемся. Фотографировать без благословения игуменьи нельзя. А мы и не собирались. Милка очень просит нас на чай, ракию или каву (кофе) к игуменье. Никого не хочется обременять, но и обижать неохота хозяев - идем в корпус.

Уютненький архондарик или салон. Коврики, цветочки, креслица и картины с книгами. За многочисленными дверями и портьерами шепот и движения бабочек. Мимо пролетает, очень похожая на нашу инокиню Герасиму, матушка. Нас усаживают. И вдруг, во всей красе, в кресте с украшением, в рясе, в четках и бархатной камилавочке входит сама игуменья. Берет благословение у игумена и благословляет матушек-паломниц. И начинается громкий и быстрый разговор. Я ее почти во всем понимаю, она меня тоже, только изредка подбирает слова. Она лет двадцать назад хорошо говорила по-русски, но и сейчас - нормально.

История обители начинается с 1551 года и прерывается на турецкие бесчинства несколько раз. Она здесь в обители 11 лет. Всего числится 9 сестер. «Не хочет ли кто из русских девушек на послушание в обитель?» - традиционный вопрос. Нам налили чаю - пока пьем - все говорим. Про монашество и про наш храм в Бывалино, про ЛГБТ-грехи и радугу, которую – «…дарасты» украли у Православия. Про единство православных церквей - которого никогда не достигнуть, как думаю я и чего хочет она. Говорит, что все молят Бога о Путине и его успехах и здоровье, что любят его, что у него есть враги. Нам это радостно, не то - что есть враги, а то, что так относятся к нашему Президенту. Также они и за своего Шепеля молятся. Матушка радостно-возбуждено  предлагает нам трапезу. Отказаться невозможно. Предтрапезный разговор заканчивается рассуждением матушки о том, что русские и сербские девушки и женщины самые красивые на свете. Тут я ни спорить, ни противоречить не стал, так как тему специально не изучал, надо заняться на досуге (не тем в юности занимался, все больше ремонт и строительство храмов, да приходские проблемы).

На столе вино (вырви глаз, с непривычки), суп наподобие щавелевого, полетта из кукурузы, очень похожая на рассыпчатую манную кашу, пюре из горной травы, обжаренная тыква с цветной капустой - родня нашим постным котлеткам, лечо с грибами не острое, местные сладкие пекушки и белый пышный хлеб. Мы всего пробуем и не осиливаем предложение (да еще часа два назад хлеба усиленно вкусили). 

Потом идем вокруг храма с пением " Кресту Твоему покланяемся..." С нами и матушка игуменья идет и к алтарю ближе заглушает наше смиреннопение приятным гласом, да еще на свой мотив и со своими словами. Комплиментирую и не сильно вру, что поет она как Дивна Любоевич. А что? На самом деле!

Потом фото и видео с игуменьей и вместе. Идем в «свечницы» - там нам дарят подарки и мы отдариваемся и жертвуем. Матушка и Милка провожают нас и машут вслед. Выходим из цветника и мимо колокольни, сваренной из швеллеров и уголков, двигаемся на парковку.

Прошел дождик и воздух чудный и свежий. Небо - где в тучах, а вдали ярко-голубое с начинающимся закатным светом. Уезжаем под комментарии матушки Капитолины – «какая же умная матушка!!!» Я не противоречу. Тем более, что «сербки и русские - самые красивые»! 

…Пишу это в ночное время и только колокольный перезвон от близстоящего храма отмеряет время и торопит жить и творить. А заодно и подает мысль - а не сделать ли в Бывалино куранты? Очень красиво и радостно и всем утешение. 

…Долго едем по горам. Старенькие и ветхие домики. Возле них высокие ребристые сараи для хранения дров и кукурузы. Но это только в горах. На берегах Дуная такое уже редкость, там свои труды и заботы, да и народ побогаче. Лошади у дороги - тут не обошлось без поглаживания и кормежки. Сразу и собаки появились. Ушла купленная по ошибке пицца с ветчиной и сушки из бывалинских еще запасов – «блажен иже и скоты милует».

…Солнце, ветер, ущелье между горами. Вроде и несильно крутые горки, но уши уже раз пять заложило. 
Едем вдоль Дуная. Ручьи и водопады вносят свой вклад в его полноводье и глубину. Катера и баржи. 
Остановка в «винарне» - месте, где из винограда делают вино и разливают по бутылкам. Вводят в подвал, где стоят бочки и баки литров на тысячу или две из нержавейки. Дегустирую - не любитель сухого, но взять надо для прихода, угостить всех по приезде. 
Дунай! Дунай! Громадная и широкая река! (О чистоте воды речи не идет.)

…Хотим попасть до темноты в еще один монастырь в Раковице. Долго едем в горы и проскакиваем обитель мимо за какие-то секунды. Так мы и оказались на самой вершине перевала. Это трудно представить - крутой склон справа от тебя и такой же - слева. А на вершине идет рубец шириной метров в двадцать. Туман и сумрак и глухомань с обеих сторон. 

В синеве начавшейся ночи, хотя времени всего около семи вечера, мы стоим на вершине с заложенными ушами и дилеммой - куда ехать - налево или направо. Ясно, что монастырь Раковицы мы пропустили. На помощь приходит серб, приглашающий ехать за ним до монастыря Врдник. Следом за его авто спускаемся на тормозах. Скоро достигаем обители и прощаемся с сербом.

На взгорье, метрах на пятнадцати над уровнем лежащего внизу города Ирига возвышается классический  монастырь с каре-стенами - келейной крепостью и высоким собором внутри этого каре. Звоним в темноте с надеждой - может пустят. Хотя, это может стать  чудом. Каких дураков по ночам пускают в обители? Но, чудо происходит и врата отворяют две женщины, одна из них монахиня, по комплекции и глуховатости - наша матушка Иоасафа. Она ведет нас к собору и идет за ключами. Впускает, и мы славим князя Лазаря и его родственницу мученицу Анастасию, мощи которых здесь пребывают. Дарим дары. Покупаем их фото и иконы. Матушка на вопрос - можно ли фотографировать (на воротах висел запрет), отвечает - можно. «Вам - можно!» - дополняет. Мы сердечно благодарим и Иришка начинает работать (фотофиксировать), пока мать Филарета пишет записки. Храм стоит с 1556 года. Росписи и иконостас очень русские, только иконостас с крупноватой резьбой. Ставим одну большую свечу за всех. Выходим, в уже освещенный двор обители. Прежде чем выпустить нас, матушка смотрит в щелочку наружу - меры безопасности.

Катимся с горы дальше. В дороге соединяем мысли навигатора, чутье матушки Капитолины и чтение карты отцом Амвросием. Удается. Смеемся над заправкой в Иришкином Венеце – получается, принадлежит нашему секретарю и фотографу - Иришке.

Национальный парк Фрушка Гора кончается. Туннель в горе и мост через Дунай в Нови Сад. Нови Сад будет получше Белграда. Посовременней. Чище, хотя старинных церквей и зданий не меньше. Но одна особенность - его не бомбили. Бомбили натовцы склады и хранилища, которые на окраине. Поэтому руин не видно. На последних нервах матушка прорывается к «Фонтане» – отелю, где нам забронированы места ночлега. Паркуемся очень опасно - тесно. Номера громадные, ресепшн сонный, но оно и понятно – почти двенадцать ночи. Девчонки берут пиццу с тунцом, и пьем чай в моем номере. Спа-а-а-ть. А вот с трех часов не спится. Переутомление. 

…Звон колоколов каждая полчаса или пятнадцать минут. Очень воодушевляет. 

Утром планы изменились по ходу дела. Матушки пошли изучать город и его магазины и лавочки. Мы продлили номера еще на ночь. Если все хорошо будет, то к вечеру пройдемся вместе - рядом храмы и церковный магазин. Завтра порану позавтракаем и посетим три обители во Фрушка Горе. И далее в Ниш - родину императора Константина.

…Только что вернулись из обхода старой части Нови Сада. Арбат. Магазинчики и кафешки. Сидят на улицах возле прикафейных столиков и никто их не гонит, а они и не торопятся сами. Мужчина пускает мыльные пузыри, парни бренчат на гитарах.

Зашли в храм. Стасидии по всему периметру. Нам дали добро на фото, мы и рады стараться. Красивые и необычные иконы на холсте. Поставили свечи в боковом приделе при входе в храм. Зашли в церковную лавочку и там отоварились немного. Продавщица по имени Югослава. Как страна - сказала она. «Только страна развалилась, а вам жить да жить и не надо разваливаться!» - сострили мы. Прикупили диски с сербской этно-музыкой.

Зашли в книжарню и чуть было не купили книгу «Тито и его кухня», но - не купили- жалко две тысячи на русские деньги. Зато их кулинаров приобрели парочку Филарете. В маркете взяли сербского шоколада и ароматизаторы для выпечки - имели ввиду скорую выпечку куличей к Пасхе. Все вокруг дружелюбны и деловито - веселы. 

В ресторане «Фонтаны» познакомились с сербкой Радомилой. Она организует выставки и ведет общество русско-сербской дружбы. Много и долго говорила, сыпала именами и названиями. Зазывала нас во все монастыри Фрушка Горы. Рассказала про епархиальные дела и сплетни. Но – ушла, наконец, и попали мы к ней на глаза уже только на нашей улице.

…Потом продолжали отдых и чаепитие вечером у матушек.
Меня перевели в новый номер, более экономичный, но и более удобный и маленький. 

Утром в пятницу 27 марта подъем был назначен на шесть ноль-ноль. Завтракать выползли только в девятом часу. Забрали паспорта, отдали около тридцати тысяч динариев и стали выводить машину со страшной стоянки, на которой бы в России мы уже получили бы пару сколов и троечку царапин, здесь же все чисто. Прощаемся с хозяином, он нам скидочку в сотню дает, мы ему наш бокальчик – в «поклон». Он гордо показывает книгу про Россию, которую ему кто-то из туристов подарил когда-то. Прощаемся с улицей Николая Пашича.

  …Выезжаем из старого Нови Сада и сворачиваем в дунайский парк. Парковка в зоне зеленого цвета, надо платить через сотовый. Мы не умеем и просим соседа сделать это. Он слегка не понял и чуть- чуть испугался, но не стал с нас брать сорок пять динариев и заплатил со своего телефона. 

…Парк. Около сорока деревьев разных сортов, разрисованные павильоны, озерцо с лебедями. Но не это главное, главное, что нас привело в этот уголок - памятник Вячеслава Клыкова преподобному Сергию Радонежскому, точь в точь, как и в Радонеже. Он его подарил в Сербию и они приняли его дар и украсили им свой город. А у нас - кто не знает, власти долго и агрессивно боролись против установки Клыковского шедевра. Сколько ему пришлось вытерпеть и выстрадать, прежде чем его признали и стали его работы ставить людям на обозрение. Он и скончался-то от этого безобразия раньше всех сроков. 
Спели величание преподобному и отправились снова во Фрушка Гору. 

Вообще-то, как сказала Радмила - не хватит и десяти дней, чтобы объехать всю «святую гору». Раньше там было тридцать обителей, а сейчас  семнадцать. Пока были мы в Петковицы, Врднике. Сегодня поехали в Сремские Карловцы, в Патриархию, туда, где был центр так называемого карловацкого раскола Русской православной церкви, уехавшей за рубежи России после революции. Чистый и уютный городишко на склоне горы. Все узко и игрушечно. Много одностороннего движения. «Президент-отель». Мы отправляемся в Никольский собор, там, где мощи святителя Арсения. Молимся и рассматриваем иконы и росписи. Красиво и во многом необычно. Как всегда - на вопрос: а можно здесь фотографировать? Звучит очень четкий ответ – «вам - можно!» Это нам так нравится, поэтому мы везде спрашиваем и везде слышим ответ, приятственный для русских ушей. Все стены собора в стасидиях. Заходим в сувенирную лавочку - фартуки, сумки, открытки. Беру три бейсболки с надписью «Сербия». Вдруг Филареточка несет одну обратно и показывает на три лохматушки, которые сверху с дыркой - " брак, батюшка!" Приходится ее уговаривать, что это не брак, а мода такая, как джинсы рваные и протертые в некоторых местах, так и бейсболки. Такую, помню, профессор Паша Журавлев купил на Иордане в Израиле, в двух шагах от места, где крестился Христос.

   …Скоро и Великая Ремета. Начались серпантины, буераки-реки-раки. Врата и много всяких строений: источник, пруд, сараи, гаражи, стройка какая-то.

Паркуемся возле традиционного кареобразного монастыря. Кормим собачек, которые тут обитают. Собираемся. А где-то рядом звучит пение. Решили, что это трансляция в горах отдается. У входа во врата обители - часовенка и на ней по сербской традиции висит информационный листок размером А5, на котором напечатано, что 25 марта сего года скончалась схимонахиня Евфимия в возрасте 96 лет. Мы в задумчивости - когда же?, потому как счет цифрам и дням в Сербии потеряли. Оказалось - позавчера. Далее писано, что до 27 она будет стоять в храме, а в 11.00  27 марта она будет отпета, по христианскому обычаю и похоронена на монастырском кладбище. Это когда же? - невольный вопрос у всех нас сложился в ответ - да сейчас это и происходит!!! Мы почти бегом в храм, но нас уже обгоняет духовенство в сербских облачениях разных цветов. Во внутренней стене видим краем глаза большую трапезную, в которой идут приготовления к поминальной трапезе.

Знакомимся и фотографируемся с иеромонахом, который учился в Санкт-Петербурге, он просит разрешения выставить снимки в Фейсбук. А кто против?! Ставим свечи, заходим в храм - Вам можно! Фотографировать! Записочки здесь принимают за пожертвования, как и везде в Сербии, или – почти везде. Дарим подарки для настоятеля и братии.

Уже во вратах обители меня под руку подхватывает высокий статный седобрадый старец и, представившись, - архимандрит Стефан, зовет с собой и моих матушек тоже. На поминки. Тризна по схимонахине Евфимии - уточняю я. Да! - ответ. Он ведет меня во главу столов к отцам. Сажает с краю, как я потом понял с архимандритом Досифеем - настоятелем монастыря святителя Николая - Гргетег. За столом отцов человек восемь со мной. Всего поминало человек шестьдесят. Встали, спели "со святыми " на греческий манер и мотив. Как, впрочем, и в конце. Предложили ракию и вино и кофе. Ракию принял. Не восхитился - вариант самогонки, но - обычай и традиция. На столе капуста квашеная совсем родная русская, оливки и маслины, пекушки и булочки, фрукты, сок и вода холодная, в больших и глубоких тарелках- кастрюлях фасолевый суп, горячий густой и перченый. Но очень хороший и многие по две порции накладывали. Как и я.

В конце отец Стефан взял микрофон и сказал проповедь. Что - то было понятно. Что- то сами мы додумали. Под занавес он сказал, что старица удостоилась и того, что ее поминать и молиться за нее будут и в Русской Православной Церкви. Благо приехал, милостью Божией, на ее похороны русский священник. И тут пустил разрядку - мы думали, что у нас только отец Николай такой батюшка, а теперь знаем, что и в русской церкви есть богатыри. Кстати, отец Николай, сидевший слева от меня за столом, действительно очень серьезный батюшка. Оказалось, что он очень дружен с Федором Емельяненко. У него в смартфоне много фотографий, где они вместе. Федор - его близкий по духу человек. Духовник у последнего старец из Оптиной. Потом слово сказал отец Досифей. 

Пошли по окончании стола в лавку. Там начался праздник. Сербы, бывшие на поминках стали дарить нам иконочки и книжки, мы им в ответ. Матушкам передали три громадные постные шоколадки - поднялся традиционный радостный шум. 

   Монах Герасим, стоящий за ящиком старался нас утешить и мы не отставали. Купили три лампадочки с сербскими гербами, для иконы святого великомученика Никиты: в наш бывалинский храм пойдут или в другое место. Елена из Киева и ее муж Бронислав - серб, стоящий за ящиком - несут это послушание добровольно по субботам и воскресениям и когда могут. Мы с ней разговорились: и времени мало и пообщаться хочется. Она рассказала, что обитель смешанная - половина мужская и половина - женская. Что много трудов и что матушка была достойная и что рядом монастырь Гргетег, в котором спасается  много схимниц. Серб - Живко стал дарить иконы и оплачивать наши покупки. Другой серб с сыном Александром и женой Милицей, часто бывавшие в Свирском монастыре и в Оптиной у нас в России, согласились нас сопроводить до Гргетега. Взяли здесь и бутылочку ракии их производства, не знаем - как довезем. 

…Сели и поехали в Гргетег. Красивый и богатый, с новым корпусом чудной отделки и серьезными, в настоящее время проводимыми  работами по поводу гидроизоляция по всем стенам и центральному храму. Много рабочих, и есть спецоборудование. И чисто сразу, нет гор мусора и пыли. Все сразу отсасывается, и отвозится, и подметается, и убирается. В храме такая же история, нет ни пылинки. В каре придел - капелла преподобного Серафима Саровского. Расписано в стиле этих мест - по синему цвету фигуры святых. Но золота мало или нет совсем. Само письмо не тонкое, но яркое, можно сказать - чуть украинское. Строятся новые ворота, сажаются деревья и крупномеры в том числе. 

Хозяева  нас сопроводили до поворота на Крушедел (мы видели его ранее - богатые каменные дорожки, врата кованые, все выкрашены темно- красным суриком). Но там только местные князья погребены и нам туда ехать не показалось важным. Серб нам отсигналил путь на Ириг и Старо - Ново Хопово - два монастыря, в одном из которых - новом - покоятся мощи святого великомученика Феодора Тирона. Нам просто нельзя было проехать мимо такой великой святыни и такого святого: память, подвиг, канон и коливо которого начинают наш Великий Пост и дают нам благословение на его безгрешное препровождение и спасительное окончание. 

  Дорога на Ириг для нас не новость. Ехали по ней ночью от монастыря Врдник. Добрались быстро и не проворонили на этот раз поворот на Ново-Хопово. Оно  оказалось совсем рядом. Чисто мужской монастырь - строгость, никаких фенечек, кратко - цветы и бетон. Во вратах худенький брат благословляет нас снимать только не для интернета или книгопечатания, мы соглашаемся. Открывает старинный храм, тоже стоящий посреди каре-обители. А справа по входе - гробница с мощами святого Феодора Тирона. Мы молимся и поем величание, читаем молитву, благо она тут же лежит. Молитва на сербском, но это  напрягает только в пяти словах, а все остальное - наше родное, славянское.

Покупаем сувенирчики и подаем записки. Дарим подарки и тут он нас начинает отдаривать до бесконечности, даже неудобно стало. Понравился брату постный шоколад, даже переспросил – постный ли? Подтверждая, мы заверили, что ни яиц, ни молока там нет, хотя ни у кого из наших сограждан нет  уверенности в том, что в молочном шоколаде сии ингредиенты наличествуют. Начал он  нас расспрашивать про Никиту-мученика и про наш храм. Простились мы уже друзьями, но имя его я что- то не запомнил, а может он из скромности и не сказал. 

Едем дальше в Старо-Хопово. Недолго по горам и виноградникам. И вот колокольня и микрохрам. Из камня, почти армянского туфа или его родного. Росписи, новое паникадило, никого внутри и снаружи. Только видеокамера. Но и она вроде не живая. Ставим свечи, покупаем книги, кладем денежку с подарками, кланяемся иконам. Потом, на всякий случай, кланяемся и камере- может там игумен сидит и наблюдает -  и уезжаем. Прощай Фрушкогорье!!! До новых встреч, если Господь сподобит! 

   Трасса на Ниш. Перекус в дороге на 640 динариев. И теперь главная работа матушки Капитолины. Несколько раз закладывает уши при переездах через перевалы. Дождь, как и обещали, переходит в ливень. Скорость 120 и чуть больше. Лента дороги хороша и напоминает эталон России - минскую трассу (правда, только по белорусской ее территории). Темнота наступает незаметно.

Уже к десяти по московскому времени мы попадаем в Ниш. Никому не рекомендую въезжать в новый город в дождливую погоду, так как сразу создается и фиксируется в памяти облик, не самый приятный и радостный и для путешественника и для горожан. Первые впечатления - не самый богатый город. Это и хорошо, значит цены будут божеские! Крутим- вертим, даже спрашиваем кого-то. Ответ о правильном проезде напоминает одесские анекдоты со старым евреем в главной роли. От этого становится теплее на душе - хоть что-то родное.

А вот и «Лотос». Размещают нас неплохо, а парковка рядом, и что существенно - не под землей. Ужинаем чаем в номере, так как нет сил куда-то идти. Засыпаем мгновенно.

Утром оказывается, что вода в баке кончается за три минуты, а потом ледяная в неограниченном количестве. Кое-как довожу дело до ума, а потом звоню Филарете в номер и рассказываю об этой печали и как с ней бороться - я уже тут план изобрел, если по нему матушки будут действовать, то все получится. 

Итак - сегодня у нас город Ниш. Завтрак в ресторане «Лотоса». У них специализация - торты и пирожные, поэтому долго ждем свои макароны с перцем и бутерброды с тунцом. Зато  «русский чай» приносят сразу. Почему русский? Потому что в больших бокалах. Шеф-ресепшен Саша более чем угодливо, как всегда справляется о том, каково нам в гостинице. Мы радуем его пожеланием остаться на вторую ночь. Только телевизор в женском номере надо починить. О, это мы моментально сделаем! Не верится! Но это мы напрасно - вечером все уже работало. После мучительно долго ожидаемого завтрака, наконец, отправились в путь по Нишу. 

 Сначала Челе Кули. Это место подвижнической гибели сербских повстанцев в борьбе с турками на окраине Ниша. В 1809 году они во главе с воеводой Стефаном удачно восстали против османов, и пошли на Ниш, но были окружены многочисленными врагами и их стали расстреливать из турецкой артиллерии. И могли бы всех предать мучениям, но Стефан, помолясь Богу, выстрелил в пороховой погреб и тем самым убил и себя и соратников и множество врагов. 
   Хусейн- Паша велел для острастки всем, кто задумает идти против воли турок, замуровать ликами наружу головы всех повстанцев в большую башню. 990 человеческих черепов стало с той поры "украшать" Ниш со стороны стамбульских ворот. В 1979 построили часовню над башней, но черепов осталось только 58, а все остальные либо родственники героев вынули из башни, либо коллекционеры, либо хулиганы. Мы зашли в музей, где в презентации показаны все события, происходившие в то время в городе и документы, и карты, и даже мультфильм про Челе Кулу. Там купили что- то на память. Потом пошли в часовню и ужаснулись тому, что было. Написали отзыв в спецкниге и спели панихиду по погибшим героям. 

…По району течет река Грабарка, очень бурная и грязно-коричневая. Тутже под дождем ползают улитки, а рядом вымогает кусочек собачонка. Моментально началась гуманитарная акция, но скотинка оказалась поумнее кормящих - слизывала со вчерашней пиццы начинку, а хлеб оставляла нетронутым. 

Дождик, сопровождавший нас вчера в дороге на Ниш, сегодня владел и городом, лил и лил. 

Мы же направились самостоятельно разыскивать Хиландарский Метох. Храм Воскресения. На горе в новых стенах и совсем новый стоит этот храм. Красивое убранство, ризница прямо в храме на втором этаже, там, где всегда хоры возводят. Матушка, встретивший нас, традиционно – «вам можно», - это про вопрос о фотографировании в храме, оставила нас одних, а потом повела к себе в свечную лавку. Там много раз предложила нам «каву», но мы почему-то отказались, хотя в архондарике - салоне для этого все было готово. Тут и крестильная у них. И топочная, и санузел. Поболтали, подарились - отдарились и долго махали друг другу руками, прощаясь. 

Рядом Призренская семинария, но мы туда не поехали. 
Наш путь лежал к турецкой крепости или " твердыне" по- сербски. Вот она, возле такой же бурной и коричневой реки Нишавы. Длинная стена с различными бастионами не вызвала желания - пройтись внутрь и смотреть на османские фортеции, особенно после Челе Кулы. Но вот рынок рядом - и крытый, и открытый - мы обошли. В основном Китай. Продукты есть и свои - перцы, какой- то аниц, немного сладостей, мед и ракия. Овощи и фрукты - как везде. Рядом сувенирный. Там взяли маечки и магнитики. И спросили - где пообедать. И нас послали. Уж послали - так послали. Мы круга три нарезали, пока поняли, что надо сначала съездить в концлагерь «Красный крест» – «Црвени крест», а уж потом трапезовать.

Бульвар 12 февраля, в чест побега из лагеря, через который прямо среди кварталов города бетонная серая стена с бойницами, не лишенная некоторой архитектурной изысканности. Тут же вышки для пулеметчиков. И нашли здесь свою кончину более 30000 человек. Цыгане, евреи, коммунисты и члены масонских лож.  Все стены выкрашены серой краской. Мы подъехали за полчаса до закрытия. Сняли снаружи, но внутри нельзя - тяжелые фото получатся. Вы русские - вам бесплатно, без билетов, как, кстати, и в Челе Куле. Кабинет коменданта, документы, фото, телефон, громадные портреты. Кстати, в конце войны перед освобождением Ниша советскими войсками и сербскими отрядами, комендант счастливо для себя испарился-пропал, и никто его не искал особо. Вообще, европейцы не слишком обременили себя возмездием за сербскую кровь. Никогда они ее своей не считали! 
Множество фотографий и списки погибших. Пулемет из которого расстреливали в  урочище смерти, где убиенных просто присыпали известью, а в последнее время убивали и здесь - стена с венками и железными вскинутыми вверх руками - свидетельствует об этом. Нам переводить помогала местная жительница, приехавшая со своим ребенком сюда же. Стол и лавки-лежанки, просыпанные соломой. Колючка и столбы. И все это не понарошку, а работало и действовало. После войны сербы туда не заходили до начала шестидесятых годов – слишком сильно там впитались смерть и ужас в каменные стены.
Уходили тяжело оттуда. Нас, буквально, придавило и приплющило. Даже поесть расхотелось, хотя уже пятый час был.

Решили покататься по городу и посмотреть на него, может и пройдет гнетущее впечатление от концлагеря – «Логор Червен Крест». 
Проехали по району «Пантелей» с одноименным храмом. 
Обосновались в ресторанчике «Леон». Три компании мужиков сидят, взяли пиво, курят и орут,  смеются и никуда не торопятся. Просто цедят из бокалов свои напитки и общаются. Как то не по-нашему, у нас все пафосное и если ты не заказываешь серьезно, то - тут ты никому не нужен. А кто- то за меня поднимает бокал - "отец!". Да- да, пей- пей!
Салат из помидоров хорош, чорба настолько перченая, что жечь начинает не желудок, а сразу - губы. Картошка с рыбой - "ноу кости" - хороша. Или мы просто устали и упали в оценочных категориях. 
Сидим не спеша и долго болтаем о планах. 

Вот и обратно, в «Лотос». Все устали, но «менячницу» посетили. Припарковались убитые, но когда я сообщил, что пойду в маркет напротив гостиницы, все враз взвизгнули, что тоже пойдут со мной - куда же они одного батюшку оставят. Подозреваю, что дело не только в этом. Берем хлеб, шоколад домой. И в отель. Вечером чай в десятом часу. Завтра возвращаемся в Белград (по-сербски - Београд).

…Номера как всегда с браком. То телевизор не работает, то забился выход из душа, то два часа завтрак ждать, как будто его готовят в соседнем ресторане, а рис растят прямо утром. Но всё же выбираемся из Ниша с радостью - уж больно далеко он от Белграда. Проезжаем бульвар 12 февраля, опять мимо концлагеря, едем и молимся. Трасса светлая, чистая, быстрая, платная. Летим. На последок сворачиваем на монастырь Копорин.

Попадается навстречу нам громадная похоронная процессия. Молодого парня хоронят. Молодежи человек двести. Священник в голубой епитрахили в складках с крестом идет позади автомобиля, играющего роль катафалка.

Маленькие домишки. Бедность вперемежку с богатством. Много наклеек похоронных. Поля и горы. Высоко заезжаем и вдруг в ущелье указатель про Копорин. Едем на тормозах в самое донышко расщелины. Красотища неземная. Впереди маленькие домики и маленькие ворота, и маленькие храмики, и, как следовало ожидать, маленькая матушка Нина, которая очень старенькая, но очень живенькая. Когда она узнала, что мы «Руси», а это все узнают не спрашивая нас, то радостно сообщила, что когда- то учила русский язык. А потом в доказательство этого она запела «В лесу родилась елочка», да так по- детски чисто и приятно, что мы ей подпевали и смеялись как дети, хотя и находились в притворе храма. Много историй услышали и фото гусей и фазанов с павлинами сделали. Она нам вслед выносит яблоки и лимоны из монастыря. Мы прощаемся, и прощаемся, и говорим себе, что вряд ли когда еще побываем в этой чудной стране. Просто жизни не хватит. 

Монахиню Нину сегодня не раз вспоминали. И ее " В лесу родилась елочка" и быстроту, с которой она носилась по горам, показывая гусей и собак. И ее скромность, и как она кокетливо подправляла апостольник, фотографируясь с нами. А ведь 80 лет! 

…Вчера ночевали в гостинице «Югославия». Хорошая и добротная, советских времен. Три ресторана, но один с местами гламурно - на двоих. Второй - бывший писком моды лет тридцать назад. С пультами управления на каждом столе, соединенными с раздачей. Ногу и голову сломаешь, пока разберешься и наберешь. Мы там не остались, а по совету ресепшна, пошли в ресторан «Амфора», который на дебаркадере. Находится прямо на набережной реки Дунай.

Нас встречали, распахивая двери и сопровождая в удобную часть зала - стол на семерых. Заказы принимал официант русскоговорящий, без труда - русских разводящий. Чорба с рыбой и перцем, но хотя бы не таким острым, как в нишском «Льве». Мы просили пасту, нам ответил, что у них много пасты, как у Карлсона на крыше - много тысяч всего. Но тут же принес две рыбины и, рассказывая сказку, что им только что доставили супер рыбу, предложил ее сделать только для нас. Мы, зная сербские порции сказали, что нам только одну с картошкой и овощами. И она эта рыба пришла, виртуозно была раздела на глазах у нас с помощью вилки и ложки, очищена почти полностью от костей, плавников, хвоста и жабер, и порционно всем нам разложена. Чай не полез, и пошли домой уже в темноте. Уточки, проводив нас, улетели куда-то, наверно, у них кончилось время работы. Но ресторан работал часов до двух, из наших номеров было видно. 

…По возвращении начали укладку багажа - самое тяжелое в конце любой заграничной поездки, когда хочется всего всем привезти. Чемоданы под завязку, но наши 23 кг. положенные по закону, в аэропорту не прокатят. Там все весы всегда показывают вес больше. 

…Утром разбудил звонок от матушки Капитолины, с известием -что тут часы переводят на час. А потом звонок, что пора вставать и смотреть рассвет и восход солнца на Дунае. Но тут и вставать пора на самом деле. 
Поели и погрузились, хотя самый большой груз был матушками погружен еще вчера. Поехали мыть машину. Рядом, позади гостиницы. Полный пакет длится один час. Нам только снаружи, стоит 700 динариев и длится пятнадцать минут. Руси - наши! Когда давал двухсоточку мойщику, которого директор назвал негром, тот сказал- Украину Америке не надо отдавать! Он прав и четко выразил главную мысль нашей политики, как мне кажется. 

…В аэропорту полицейский сопроводил матушку прямо до компании АВИСА, в которой мы брали авто. Там, конечно удивились и приняли машину без всяких проволочек. Машина нам обошлась в 28.000 рублей на восемь дней, раза в три четыре дешевле, чем мы бы ездили на такси. Перевес у нас стандартный - от трех до пяти кг. Может смилуются, пропустят без доплаты…

…Всё же пришлось перекладывать. Долго возились с моими билетами "экстра си". Но всё же оформили. Батюшка сербский везет группу паломников в Иерусалим. Служит в Сурчане - тоже аэродром. Передали ему денежку- свечу поставить в Иерусалиме. За Россию! Он добавил - и за Сербию! На регистрации буянил пьяный болельщик кричал и матерился. Стали его отшивать. Приготовились с матушкой Капиталиной на последний бой. Но он утих, слава Богу! 

На последнем контроле перед рукавом ведущим в салон самолета, парень - контролер схватил мою руку и со словами - благословит! - поцеловал ее. Было весьма неожиданно. 

 Вспоминаются монастыри Фрушко Горы и остальные. Пожалуй, самый бедненький - Петковицы, где мы долго обедали и матушка игуменья звала одну-двух девочек на послушание. Хотя там и идет какая-то работа, мы видели трудника с тачкой, но дел там много по благоустройству. В Гргетеге бригада ведет суровый бой с влажностью, в Великих Реметах - что-то бетонируют, в Копорине благоустраивают, во Врднике все цело и всесовершенно(как ночью кажется). В Ново Хопово тоже труд какой-то совершается, там строго и чисто-бетонно-каменно. Есть бригада и в Раковицах. 

 Запомнилась краткая встреча в Нише. Проезжая по городу, мы близко прокатились мимо арены стадиона. Как раз в эти дни идет какое то футбольное действо: Аршавину или кому другому из наших футболистов, кто- то файером в голову попал, еще что- то. И вот мы видим позади стадиона на небольшой площадке строится несколько групп сербского ОМОНа или спецназа ( не знаю- как они там называются, но очень похожи на наших, родненьких). Пятнистая форма серого цвета, черные усилители и защиты, кепи и берцы. И все это танцует и пружинит, дышит силой, азартом, сноровкой и достоинством. Так захотелось затормозить, выйти, побалакать, похвалить их, за то, что они такие... И ...державные! Молодцы! Витязи и богатыри! 
Нам надо поддерживать все наши силы обороны и спокойствия, иначе нас американцы заглотят, как соседку сейчас переваривают и заглатывают. 

Видим, что творится в Белграде, знаем, что два месяца над Нови Садом стоял черный дым и сербы не знали - день или ночь сейчас. Кто угодно может бомбить слабую страну и обижать её, и творить над ней насилие. Только мы сами с Богом сможем защитить нашу Родину! Поэтому, таких ребят надо поддерживать всеми силами и возможностями. Бог им в помощь! Сегодня уняли дурака - хулигана или фаната пьяного, завтра не спасуют перед террористом, а там покажут кулак и любому агрессору. Покажут так, что тот отползет в сторону со словами: " не очень то и хотелось!"

В заключение маленький русско-сербский словарик:

Взлаз и излаз по сербски вход и выход. 
Искушенница - послушницы.
Фотографировать - как то сляковать. 
Чорба - густой суп. 
Заглавник - начальник. 
Рас крестница - перекресток. 
Хвала - спасибо. 
Молим - просим. 
Стеклорезач - стекло резчик. 
Десно - право.
 Направо - прямо. 
Аэродром - аэропорт. 
Пекара - магазин выпечки, где можно и выпить чаю с ней.

Споменик – памятник. 
Рыбарница - рыбный магазин. 
Министарство унутрашних посолов - министерство внутренних дел
Хочита до туалет? - хотите в туалет?
Кафана - ресторан. 
Изволите - пожалуйста.
Добра дан - добрый день. 
Вага - весы. 
Возила - водитель. 
Яя - яйца. 
Гаги - гуси. 
Месо - мясо. 
Сир и творог - сыт. 
Пита - пицца.
Ракия - водка. 
Кава и кафа - кофе.
Споренник - памятник. 
Путник - путешественник. 
Горе - вверх. 
Доле - вниз. 
Свэ - все. 
Пуцай! - стреляй!
Торбица - сумка.
Логор - лагерь. 
Един - один. 
ОВО - другой. 
Забранено пушение! - запрещено курение!
Не разуме - не понимаю. 
Велики - большой.
Книжара - книжный магазин.

Игумен Амвросий (Шевчук)